Хичкок. Ужас, порожденный "Психо?" - Стивен Ребелло Страница 13

Возможно, Хичкок задумывался над недостатками проекта сценария Каваны. Где только были самоуверенность, беззаботность и черный юмор телевизионных работ писателя? Казалось, не стоило переписывать сценарий. Ограничившись лишь личной беседой с Каваной и его объяснениями, 27 июля Хичкок заплатил ему 7166 долларов. Майкл Ладмер, которому режиссер всегда поручал ответственную процедуру отстранения писателей, вспоминал: «Мистеру Хичкоку было трудно выражать свои чувства. Он много вкладывал в писателя. Если возникала проблема, он не знал, как сказать: «Хотелось бы пояснить вам, что я чувствую по поводу этих строк». Он знал, что писатель расстроится или разволнуется, если узнает, что сценарием займется кто-то еще. Поэтому Хичкок просто поручал извещение такого сорта кому-то другому». Кавана должен был написать сценарии для нескольких более понятных телешоу Хичкока, включая «Артур», «Мамочка, можно мне пойти поплавать?» и «Мама, иду». Кавана умер в 1971 году, в возрасте сорока девяти лет.

В ответ «Эм-си-эй» агенты предложили Хичкоку другого молодого сценариста — Джозефа Стефано, тридцатилетнего бывшего актера (сценический псевдоним Джерри Стивенс) и поп-композитора. Чрезмерно самоуверенный, непостоянный, но опытный Стефано, проработавший на телевидении два года, без музыки не испытывал никакого вдохновения. Потом он посмотрел телепередачу «Театр 90», в то время ведущий проект для обещающих драматургов, режиссеров и актеров, и подумал: «Я это могу». Стефано вспоминал: «Я написал часовую телепьесу, и за две недели босс моей подруги, которая работала у него секретарем, договорился о моем контракте с режиссером Карло Понти. Я никогда даже не читал сценариев. Кто-то должен был рассказать мне об «общем плане», съемках «на натуре» и «в павильоне».

Джозеф имел солидные отзывы на первый продюсированный сценарий для Понти «Черная орхидея», сентиментальную мафиозную «мыльную оперу», снятую студией «Парамаунт пикчерс» с Энтони Куинном и Софи Лорен в главных ролях. Он также был удостоен наград за собственный сценарий для «Театра 90» «Сделано в Японии» — тоже история непростых взаимоотношений. В наше время, продолжая удивляться, как быстро все происходило тогда, Стефано говорил: «Мне предложили контракт на семь лет на студии «ХХ век Фокс», не зная, какой я был писатель и сколько я вообще знал о создании фильмов». Жена Джозефа, тогда беременная, всегда хотела жить в Калифорнии. Имея на руках надежный киноконтракт, писатель оставил музыкальную карьеру и уехал на запад.

Стефано был так разочарован своим первым контрактом (работа Сэма Энгла под названием «Машина в Чупарозу»), что попросил своего агента сохранить для него лазейку в контракте со студией «ХХ век Фокс», которая его условия приняла. Писатель-новичок беспокоился, что такое поведение закроет ему доступ в кинематограф, и все-таки та же студия немедленно пригласила его для адаптации романа Д.К. Саламанки «Потерянная страна», чтобы раскрутить молодого актера Энтони Перкинса. Перкинс в этой роли так и не снялся, а вот Элвис Пресли сделал это — в фильме «Дикарь» по сценарию Клиффорда Одетса.

Стефано перешел на «Эм-си-эй», где его представлял Нэд Браун — тот самый агент, устроивший продажу романа «Психо» Альфреду Хичкоку. Новоиспеченный сценарист предоставил Брауну список режиссеров, «которые могли бы научить меня чему-то». Встречи Стефано с Уильямом Уайлером и Отто Преминджером немедленно прекратились, как только Лью Вассерман нацелил Брауна на срочный поиск писателя для Хичкока. Последний не глядя отверг Стефано, заявив: «Судя по тем работам мистера Стефано, что я видел, сомневаюсь в его чувстве юмора». Режиссер назвал Джозефа так, как определял и всю «толпу «Театра 90» Реджинальда Роуза, — без юмора, самовлюбленный тип, одержимый желанием «сказать хоть что-то». На помощь Стефано пришла непотопляемый агент Кей Браун. Помимо прочих своих достижений, Браун могла гордиться тем, что убедила Дэвида О. Селзника взяться за экранизацию романа «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл и «Ребекка» Дафны дю Морье. Браун также вела переговоры с Селзником по первому американскому контракту Хичкока и уговорила режиссера нанять драматурга Сэмюэля Тейлора как сценариста для фильма «Головокружение». Стефано говорил: «Я ничего не сделал для написания сценария «Психо». Но мои агенты считали, что я именно тот, кто нужен Хичкоку, тот, кто мог создать верные образы. Им книга казалась очень незначительной, слишком несерьезной. У Хичкока же были свои пристрастия. Он любил работать только с теми, кого хорошо знал, и не был склонен иметь дело с новыми сценаристами. В итоге на него сильно надавили Лью Вассерман и все остальные, кто продолжал говорить: «Просто повидайтесь с ним, и все!»

Тем не менее Стефано прочел роман Роберта Блоха, чтобы подготовиться к собеседованию с Хичкоком — и удивлялся мощной сторонней поддержке этой книги. «Я сильно разочаровался, — вспоминал он. — Восхищаясь всеми работами Хичкока, я хранил в памяти фильмы «39 ступеней», «Ребекка» и «На север через северо-запад». Но тут была какая-то странная, неприметная история… «Психо» вовсе не выглядела как достойный материал для фильма Хичкока. Когда мы встретились, я сразу сказал режиссеру, что сильно разочарован».

Стефано утверждает: «Хичкок сказал мне, что у него есть сценарий Роберта Блоха, который не совсем ему подошел». Но Блох, находившийся в то время в Висконсине, теперь отрицает, что написал такой сценарий. Внутристудийная переписка «Ревю студиос», которую вела Пэгги Робертсон, датированная 19 декабря 1959 года, подтверждает это: «Я понимаю, что мистер Стефано не был знаком с первым вариантом сценария Джеймса Каваны. Я также понимаю, что для этого фильма не было написано никакого синопсиса, трактовки или другого подобного материала, кроме двух вышеупомянутых текстов».

Но когда они встретились, Хичкок не смог дать Стефано никакой идеи, кроме той, что хотел показать любителям фильмов ужасов всего лишь несколько замысловатых эпизодов. Стефано говорил: «Я сказал ему: проблема частично состоит в том, что мне не нравится этот Норман Бейтс. Я действительно не мог увлечься сорокалетним пьяницей, любителем подсматривать в замочные скважины. Другая проблема была в совершенно жутком убийстве незнакомки, до которой мне тоже не было никакого дела. Мой разговор вертелся вокруг «Хорошо бы я знал эту девушку» и «Хорошо бы Норман был кем-то другим».

Что же касается опасений писателя по поводу главного героя, то Хичкок успокоил Стефано вопросом: «Что бы вы чувствовали, если бы Нормана сыграл Энтони Перкинс?» Писатель вспоминал: «Я ответил: «Вот теперь вы сказали то, что надо». Я вдруг увидел нежного, ранимого молодого человека, которого можно было пожалеть. Мне действительно удалось бы заарканить зрителя таким героем. Потом я предложил начать фильм с девушки, а не с Нормана».

Великий агент по подбору сценариев для Хичкока, Чарльз Беннетт («39 ступеней», «Молодая и невинная») однажды описал режиссера как «грамотного» только на таком уровне, «чтобы читать самые мерзкие строки «Улисса^[16]». Инстинктивно Стефано сыграл на скрытой сексуальности режиссера. Он вспоминал: «Я сказал ему, что хотелось бы видеть, как Мэрион занимается любовью с Сэмом во время обеденного перерыва. Стоило мне произнести «занимается любовью», или что-то подобное, Хичкок, как человек очень сладострастный, сразу же поддержал эту идею. Тогда я сказал: «Мы выясним, что задумала девушка, увидим, как она крадет деньги и сбегает к Сэму, а по пути случается эта страшная сцена». Он посчитал, что это зрелищно. Думаю, именно благодаря этой идее я и получил работу».