Благотворительность семьи Романовых. XIX – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора - Александр Соколов Страница 13

Кроме того, Елизавета Федоровна была покровительницей нескольких учреждений призрения, входивших в состав Ведомства императрицы Марии и Человеколюбивого общества. Она участвовала в управлении благотворительностью, но была известна, главным образом, благодаря своей безупречной нравственной репутации и трагической судьбе. Супруг Елизаветы Федоровны, генерал-губернатор Москвы, великий князь Сергей Александрович был убит в 1905 г. эсерами-террористами. После его гибели она полностью посвятила себя покровительству делам благотворительности.

В соответствии с традицией почти все члены императорской фамилии состояли покровителями или председателями правлений благотворительных ведомств, комитетов, обществ и отдельных учреждений. Но те из них, кто реально выполнял государственные обязанности, не имели времени на руководство благотворительностью. В первую очередь, это относится к императорам, которые были заняты решением сложнейших задач внутренней и внешней политики государства. Роль прочих членов царской семьи как руководителей учреждений призрения и щедрость их как благотворителей ограничивались только личными качествами каждого. Не все Романовы обладали соответствующими знаниями и способностями.

Управление комплексами учреждений призрения и даже отдельными организациями было само по себе чрезвычайно сложным делом. Поэтому многие члены императорской семьи ограничивались выполнением представительских функций – покровителей, попечителей, председателей и т. д. Эффективность работы благотворительных организаций во многом зависела от профессиональных чиновников-управленцев и пожертвователей, добровольно и безвозмездно исполнявших управленческие функции.

Однако с учетом роли и места императорской фамилии в политической системе России, в структуре государственных и общественных институтов. Покровительство со стороны монархов и членов правящей династии можно рассматривать как реальный, действенный фактор, который в значительной степени определял развитие благотворительности в стране.

Говоря об актах благотворительной деятельности членов императорской фамилии, следует иметь в виду их различные уровни. Дело в том, что кроме проектов, осуществляемых Романовыми с использованием государственного потенциала и административного ресурса, занимались они и сугубо личными благотворительными делами, к которым их подвигали как воспитание, так и движения души.

Начало этой традиции положила императрица Екатерина II, которая из своей «комнатной суммы» поддерживала становление и развитие Калинкинской больницы, специализировавшейся на лечении больных «любострастной болезнью», или сифилисом. По ее распоряжению с 1773 по 1775 г. Больнице выплачивались довольно крупные средства из «комнатной суммы императрицы». Вне всякого сомнения, за решением о выделении крупных сумм стояла сама императрица. Так, в июне 1773 г. состоялся именной указ Екатерины II «о заплате в медицинскую коллегию за пользование женщин от венерической болезни 2 238 руб. 19 коп.».[103] В августе 1776 г. указ о выделении денег на нужды Калинкинской больницы за период с 6 марта 1774 г. по 1 августа 1775 г. был повторен: «в медицинскую контору за лечение в Петербурге от венерической болезни марта 6 1774 г. по 1 число сего 1775 г. женок и девок и им на пищу и содержание 850 руб.».[104] Тогда же были выплачены деньги и за 1776 г.: «в медицинскую коллегию за лечение женщин от венерической болезни 1 605 руб.».[105]

Детям и внукам Николая I буквально с детства внушалось, что одной из святых обязанностей членов императорской фамилии является личная благотворительность.

Например, полковник К. К. Мердер, воспитатель будущего Александра II, в своей педагогической практике тесно увязывал воспитание и образование цесаревича. В 1829 г. он придумал «кассу благотворения». Замысел воспитателя заключался в том, что успехи в науках и поведении цесаревича и его двух приятелей-соучеников оценивались в сугубо денежной форме. Проще говоря, за хорошие оценки цесаревичу платили, но полученные деньги должны были идти не на личные нужды, а на благотворительность. Два раза в год предполагалось считать собранные деньги и тратить их на какое-либо полезное дело. Николай I одобрил идею, и касса действовала все время обучения наследника, т. е. с 1829 по 1837 гг.

Эта практика со временем распространилась и на остальных детей Николая I. Им ежегодно выделялось по 5000 руб. сер. в год, которые они могли потратить только на благотворительные цели. Отметим, что на гардероб великой княжне выделялось 3000 руб. в год. дочь Николая I, великая княгиня Ольга Николаевна вспоминала: «на милостыню были предназначены 5000 руб. сер. в год. Остальное из наших доходов откладывалось, чтобы создать для нас капиталы. Каждый год Папа проверял наши расходы».[106] Таким образом, основными статьями расходов маленьких великих князей и княжон были затраты «на гардероб», на благотворительность и учителей.

Внуки Николая I в 1840-х гг. росли уже в рамках сформированной педагогической парадигмы: благотворительная деятельность есть неотъемлемая часть жизни императорской семьи. Отметим, что воспитание в подобном духе не было чем-то уникальным, характерным только для российского императорского двора. Такая же практика существовала и при европейских владетельных дворах. Разница заключалась лишь в том, что не всякий двор был в состоянии обеспечить достаточно большие суммы каждому из детей для расходов на благотворительность.

О воспитании в душах маленьких великих князей и княжон чувства сострадания, стремления помочь бедствующим, упоминается в эпистолярных источниках и мемуарных свидетельствах. Например, в 1847 г., один из воспитателей сыновей будущего Александра II писал родителям, что их старшие сыновья дали денег мальчику, который работал в парке Александрия без сапог. Воспитатель, комментируя в письме этот эпизод, отмечает, что «это уже не первые издержки при мне их высочеств. Мне часто приходится выдавать, по желанию их, особенно старшего, то нищим, то бедным итальянским шарманщикам, то старым солдатам, то фонтанщикам; так что я всякий раз, когда с ними, должен иметь при себе мелкие деньги».[107] При этом следует отметить, что «старшему», великому князю Николаю Александровичу, в 1847 г. было только четыре года, а его брату, будущему Александру III, шел третий год. Подчеркнем, что подобная практика со временем распространилась и на аристократические семейства, и вплоть до 1917 г. являлась частью воспитательного процесса в дворянских семьях.

Когда дети вырастали и обзаводились семьями, традиции личной благотворительности не прерывались. Из приходно-расходных книг членов императорской семьи известно, что в 1856 г. по случаю окончания крымской войны императрица Мария Александровна потратила в качестве пожертвований 60 159 руб.

С годами императрица Мария Александровна стала перечислять все больше средств на различные благотворительные цели. Тому было много причин: и фактический разрыв с мужем, у которого появилась вторая семья; и смерть в 1865 г. старшего сына Николая Александровича; и развитие ее легочного заболевания, сделавшее для императрицы невозможной светскую жизнь. Нельзя не сказать и об искренней вере бывшей дармштадской принцессы. Все это позволяло современникам заявлять, что при ежегодном бюджете в 200 000 руб. императрица Мария Александровна тратила на себя «лишь 50 тыс., отдавая все остальное на благотворительность».[108]