Морские титаны - Александр Калантаев Страница 13

Хотя эти броненосцы береговой обороны страдали массой неизлечимых болезней, как то: вращение корпуса после выстрела и практическая неуправляемость на курсе, — свое дело они сделали честно. Когда под Севастополем появился турецкий флот, «Вице–адмирал Попов» развел пары и медленно пошел на врага. Признаться, как потопить эту бронированную тарелку, используя оружие того времени, включая таран, — вопрос, открытый по сей день. Минных (торпедных) катеров османы не имели, да и это проблематично. «Попов» не стрелял — турки не настаивали, и вскоре их паруса исчезли с горизонта. Следует добавить, что эти, скорее экспериментальные, корабли несли шесть (!) винтов, каждый из которых обслуживался своей паровой машиной.

Предвидя улыбки скептиков относительно вышеописанных судов, следует помнить, что в условиях послевоенного экономического кризиса и необходимости обезопасить свое черноморское побережье эти боевые машины оказались как нельзя кстати. Для переходов через океаны они не предназначались, а вот дело свое выполняли исправно. Что касается вращения на курсе после выстрела, то уж лучше подобный русский недостаток, чем английский способ вращения вокруг диаметральной плоскости корабля. Иначе говоря, обычный «оверкиль». Тот самый «маневр», так лихо продемонстрированный британским броненосцем «Кэптен» в 1870 году. Тогда англичане решили показать миру, кто является законодателем в области морских технологий, создав глубокосидящий бронированный утюг с вращающимися башнями и полным парусным вооружением! Мир удивиться не успел. «Кэптен», ошарашенный высотой своих мачт, быстренько перевернулся у берегов Испании, забрав с собой почти всю команду и своего создателя Кольза.

На инженерные инновации российских корабелов накладывался отпечаток перспективного видения интересов политиков, и если Балтийский флот создавался для неизбежного столкновения с Англией, то черноморцам указывалось царственным перстом в сторону Проливов. Надежда вернуть Константинополь под «десницу православия» глубоко засела в головах наших царей, и оружие для этого ковалось соответствующее. Впрочем, и здесь об Англии не забывали. Битва в узостях Босфора с армадой английского Средиземноморского флота виделась адмиралам как столкновение бронированных эскадр в лоб. На контркурсах!

В 1884 году в Севастополе корабельные инженеры Арцеулов и Торопов заложили первую серию однотипных черноморских броненосцев, начав ее постройкой корабля «Синоп». Его систершипы (однотипные корабли) «Чесма», «Екатерина II» и «Георгий Победоносец» несли целых три (!) башни главного калибра, две из которых располагались в носовой части, сосредотачивая мощь огня именно по курсу корабля. Не меньше удивляли броненосцы последующих серий. Так, скандально знаменитый «Князь Потемкин–Таврический» нес не только элементы цементной брони, но и был самым сильным кораблем этого класса в России по вооружению.

Страна невиданными темпами создавала новый могучий броненосный флот. К концу XIX века Россия уже прочно входила в четверку лидеров и готовилась отодвинуть по количеству броненосцев чванливую Германию, амбиции которой начинали нервировать весь цивилизованный мир.

В 1889 году на Балтийском море вошел в строй первый океанский броненосец российского флота «Император Александр II», а уже к началу нового столетия империя имела 30 кораблей этого класса; 20 — на Балтике и 10 — на Черном море.

Это был путь проб и ошибок, смелых решений и удивительных открытий. Талантливые российские умы впитывали все лучшее в этой области со всех концов света, и судостроение в общем русле экономического подъема не стало исключением

С 1898 года Обуховский завод уже льет знаменитую крупповскую (широко известный германский концерн Круппа) броню по лицензии. Морское ведомство тесно сотрудничает с Англией, Францией и Германией, покупая у них технологии и заказывая корабли. И хотя строительство судов за рубежом было выгоднее и, как считают некоторые историки, дешевле, Россия копила свой уникальный опыт и продолжала идти семимильными шагами по пути создания именно национальной судостроительной школы. Рывок был беспрецедентным! Казалось, еще немного—и флоты Северной Пальмиры бросят вызов «повелительнице морей» — Британии. Так казалось, и основания тому были!

Англичане «закрывали» XIX век, развязав войну с бурами (потомками голландских переселенцев) в Африке под саркастические аплодисменты германского кайзера Вильгельма II, под шумок поставлявшего восставшим пулеметы и великолепные винтовки Маузера Великобритания, эта великая островная держава, вдруг увидела себя абсолютно неподготовленной к серьезному конфликту. Наличие 62 броненосцев у Королевского флота, в то время как остальной мир имел их 95, не мешало отчаянным бурским ополченцам из Трансвааля отстреливать британских солдат, как вальдшнепов на охоте. Мир потешался — Англия теряла престиж!

В последнее пятилетие XIX века оскорбленные англосаксы не на шутку схлестнулись с Россией на периферийных для Европы Дальнем Востоке и Индокитае. В Лондоне постоянно блефовали, угрожая войной, а на Певческом мосту, в Министерстве иностранных дел России, в это постоянно верили, и далекий край сопок и цветущего багульника, как насос, начинал откачивать от западных границ живительные силы крепнущей огромной империи.

Морское министерство уже без обиняков стало заказывать корабли под штемпелем «для нужд Дальнего Востока». Грязножелтые воды гавани Порт–Артура приветливо встречали русские броненосцы Тихоокеанского флота Здесь собрались по–своему уникальные боевые машины, созданные отечественными корабелами, — три броненосца типа «Полтава», заложенные в 1891 — 1892 годах и, не затяни верфи их постройку, они могли бы стать сильнейшими кораблями последнего десятилетия уходящего века Это было ядро флота, и вокруг него стали сосредотачиваться остальные морские силы России в этом неспокойном регионе. В то грозное время о себе уже заявила воинственная Япония. В 1895 году самураи жестоко растерзали Китай, но воспользоваться плодами своей победы им не дали европейцы. На подобную несправедливость в Токио отреагировали весьма своеобразно — самураи вторглись в Корею.

— Япония доиграется, что окончательно разозлит меня, — с улыбкой произнес в Петербурге царь Николай II, обращаясь к японскому послу. Тот лишь многозначительно улыбнулся в ответ.

18 января 1902 года Лондон и Токио подписали судьбоносный для обеих стран союзный договор. Лорд Ленсдаун восторженно потирал руки. Япония получила финансовую помощь и надежно увязла в обеспечении британских интересов на Дальнем Востоке на ближайшие 20 лет. Тот инструмент, которым готовились выбить зубы русскому медведю, уже был готов. Британцы с 1894 года строят для Страны восходящего солнца мощный, хорошо сбалансированный флот.

К 1903 году становится понятно, что Петербург здесь опаздывает, — тлеет лишь надежда, что войны с Англией не будет. А ее и не будет! Англия начнет битву, бросив в атаку японскую армию и бронированные эскадры флота микадо. Сработав на опережение, на Даунинг–стрит наконец расслабились. Впрочем, хитросплетения и геополитические рокировки на далекую перспективу в Петербурге всегда понимались с трудом. Но усиление флота продолжалось вплоть до самого начала войны.

Последним большим кораблем Российской империи и ее весомым аргументом в пользу мира (как тогда казалось) стал броненосец, не имевший аналогов по ряду характеристик как в России, так и в мире. Именно он послужил прототипом для самой большой серии отечественных кораблей этого класса И только он, единственный из погибших и сдавшихся в будущей войне собратьев, вернется на родину под Андреевским флагом.