Тэмуджин. Книга 3 - Алексей Гатапов Страница 13

– Ну, так что ж, – развел тот руками, – зато на небе не скажут, что борджигины с ними нечестно поступили.

– Тьфу!.. – Алтан ненавидяще оглядел его и, хлестнув своего коня, поскакал к войску.

Стремительно пронесся он мимо рядов к своим сотням, вынул из колчана йори и с предельной оттяжки пустил далеко в сторону низины.

– Хурай!! – тонко вскрикнул он, указывая рукой вперед. – Всех убейте, чтобы никто не ушел!

Сотни густыми рядами сорвались с мест, переваливая гребень, с хриплым воем понеслись в низину. На скаку вынимая из колчанов стрелы, воины пускали их со всех сторон в сбившуюся кучку жиденького отряда, ощетиненного копьями. Густыми струями прошелестев в воздухе, стрелы прошили тех, не дав опомниться. Как осенью резким, тугим порывом ветра разом сносит засохшие листья с деревьев, так снесло с седел и этих. На близком расстоянии стрелы легко пробивали кожаные доспехи, по самые оперения вонзались в тела жертв.

Подъехав вплотную, столпившись, кияты разглядывали поверженных врагов, топтались вокруг, добивали раненых. Молодой, лет четырнадцати, воин из улуса Бури Бухэ спрыгнул с чалого мерина, с копьем в руках подошел к раненому юноше лет двенадцати, лежавшему с краю со стрелой в животе. Стрела, пробив кожаный куяк, видно, не задела ни печени, ни почек. Юноша живо приподнялся в снегу, облокотясь на правую руку, и левой осторожно дотрагивался к древку стрелы, стараясь вынуть. Лицо его болезненно кривилось. Подошедший воин приподнял копье, намереваясь ударить, и тут встретился взглядом с глазами юноши. Затравленный, помутившийся от боли взгляд у того был похож на взгляд попавшего в петлю молодого зверя при виде подходившего к нему охотника. Копье в руках воина невольно опустилось, несколько мгновений они молча смотрели друг на друга…

Десятник, воин лет двадцати пяти, стоявший неподалеку, увидев замешкавшего юношу, схватился за плетку, подошел вплотную и грозно прикрикнул:

– Бей!!

Молодой воин медленно, будто тяжкую ношу, поднял копье и, прищурив глаза, стараясь не смотреть в глаза раненому, с силой ударил ему в грудь. Каменное острие копья пробило куяк и на две ладони вонзилось в тело юноши, тот мгновенно напряг все свое тело, оскалившись от боли, посинев лицом, и тут же расслабленно рухнул на спину, выпрямляясь, в последний раз с белым паром выдохнув горячий воздух из груди. В короткое время все было кончено.

Нукеры Алтана и Бури Бухэ с ликующими криками ловили вспугнутых, разбежавшихся из-под убитых всадников лошадей, носились по склонам, набрасывали на них арканы. Другие снимали с убитых доспехи и оружие. Среди них то и дело вспыхивали споры и ругань. Иные с силой вырывали друг у друга саадаки, мечи и ножи, доказывали, кому на этот раз достанется добыча. Тут и там было слышно:

– В осеннем набеге тебе хорошие лошади достались, ты и тут больше всех хочешь взять?

– В следующий раз получишь, не трясись.

– И так мало добычи, уймите свою жадность.

Вытряхивали из переметных сумов вещи, рассматривали на свету, передавали по рукам. Позже разбирали туши убитых при стрельбе лошадей, делили их по сотням и тут же резали. Зажигали костры, везя из темневшего в полутора перестрелах маленького леса сухие сосновые сучья, набивали снегом походные котлы. В предвкушении жирной еды воины счастливо пересмеивались, отпускали попастись своих коней, давая им короткий отдых.

Алтан и Бури Бухэ, довольные исходом дела и богатой добычей, со склона сопки осматривали согнанный в плотную кучу табун. Прикидывали на глаз поголовье, высматривали себе лучших рысаков и иноходцев. Нукеры от костров подносили им поджаренные на прутьях куски лошадиной печени, наливали из туесов арзу.

Ближе к вечеру небо посмурнело, затянулось снежной пеленой. Подул слабый южный ветерок и стало заметно теплее.

Перед заходом еле видимого на западе солнца, насытив воинов даровым мясом, киятские нойоны отправляли добычу домой. Подвыпившие Алтан и Бури Бухэ, уже сев на коней, давали наказы отбывающим с табуном нукерам.

– Головами своими ответите, если что-то уйдет на сторону, – обещающе говорил им Бури Бухэ, с пьяной злобой скрипя зубами и грозя огромным черным кулаком. – Знаете эту мою руку?

– Передайте нойонам, – говорил Алтан, натягивая поводья, удерживая рвущегося от хмельного запаха жеребца, – что добычу будем делить потом, когда мы с Бухэ вернемся из похода, а до тех пор пусть ничего не трогают. И сами получше присматривайте, не спите там… Ну, поезжайте!

Полусотня всадников разогнутым луком охватила плотно скученный табун, с криками тронула с места, переваливая через гребень в обратную сторону. Спускаясь по склону, табун быстро разогнался на крупную рысь, поднимая снежную пыль, и понесся на север, держась протоптанного киятским войском, отчетливо видимого до самого горизонта следа.

Проводив своих домой, остальные сотни, сытые и довольные, уселись на коней и одна за другой тронулись дальше на юг.

На склоне холма у опустевшей низины оставались обобранные, замерзающие трупы керуленских воинов. Над ними уже кружились многосотенные стаи ворон, исходя торжествующими криками, черными мухами облепляя их, возились, дерясь за лучшие места.