Эдесское чудо - Юлия Вознесенская Страница 13

– Хозяйки нет дома. Что угодно достойным воинам? – спросил он, встав в проеме калитки с весьма негостеприимным видом и упершись руками в столбы.

Но готфы и не собирались прорываться внутрь с боем: они опустили перед ним оба мешка и сказали:

– Передай это своей хозяйке и скажи, что архонты Аларих и Гайна благодарят ее за постой.

После чего развернулись и бодро удалились. Удивленный сторож на всякий случай развязал мешки и заглянул в них: в одном лежало несколько фазанов, а в другом – завернутые в листья куски мяса, судя по виду, дикой козы или лани. Ликуя, он подхватил мешки и помчался к дому, не забыв, однако, перед тем накрепко запереть калитку.

* * *

Когда совсем стемнело, в садовый домик постучался Саул.

– Госпожа София приглашает вас на ужин, – сказал он выглянувшему Гайне. – Можете идти прямо за мной, мы пойдем через внутреннюю калитку!

А вот этого приглашения Аларих и Гайна как будто ожидали: оба уже успели искупаться в пруду и даже вымыть свои короткие светлые волосы, отчего те завились у обоих блестящими крутыми кудрями, и переодеться в чистые туники и легкие плащи, явно предназначенные не для боя, а для парадных случаев; панцири и шлемы они, конечно же, тоже надели, предварительно начистив их до полного сияния.

Готфы сразу же последовали за Саулом.

В атриуме, где уже стояли накрытый к ужину стол и кушетки вокруг него, их встретили София и специально приглашенный на ужин родственник, дядюшка Софии, купец Леонтий. София поблагодарила постояльцев за щедрый дар, а купец поинтересовался, как им удалось раздобыть мясо и дичь в такое голодное время.

– Разве варвары не обложили город? – спросил он, глядя на них из-под лохматых седых бровей.

– Обложить-то они его обложили, но пока не подступают к самым стенам, так что при известном умении и везении можно и выйти из Эдессы, и вернуться обратно, – ответил Аларих.

Ни Евфимии, ни подружки ее Мариам за ужином, конечно, не было, но готфы, казалось, этим ничуть не были огорчены, будто и не надеялись на встречу с девушками. А вот старая нянька за столом присутствовала.

Готфы чинно беседовали с купцом и хозяйкой, коротко и без всякого хвастовства рассказали о своей охоте, а затем перешли к новостям. Персы еще не подошли к городу вплотную, стояли за Евфратом, но эфталиты, поджидая их, таились за ближними холмами, и вот их-то и следовало опасаться в первую очередь.

– Расскажите нам что-нибудь про эфталитов, – попросила София. – По городу о них такие странные и страшные ходят слухи, что просто оторопь берет!

– Да что о них особенно рассказывать? Дикари… – пожал плечами Гайна.

– Ну не скажи, друг Гайна! Эфталиты, конечно, настоящие дикари, но даже самые опытные наши воины с подобными дикарями пока не встречались. Во-первых, толком даже неизвестно, откуда они появились.

– Это верно, друг Аларих! – согласился Гайна. – Пришли они в эти края вместе с персами, а вот откуда – сие покрыто мраком неизвестности.

– Вот вы и отогнали бы их обратно в этот самый мрак неизвестности, и век бы про них не знать! – вдруг сердито вступила в разговор старая Фотиния. – Жуть такую про этих самых эфталитов рассказывают: будто они берут в поход своих женщин, а ежели приходится им голодать, так они сначала съедают своих жен, а уж потом лошадей!

– Ну что ты, матушка, – засмеялся Гайна, – эфталитские жены такие фурии, что сами хоть кого загрызут, в том числе и собственных мужей.

– Коих у них бывает до четырех, – заметил Аларих.

– Свят, свят, свят! – испуганно закрестилась нянька. – Да ты шутишь, поди, над старой, ведь ты сам басурман!

– Да как бы я посмел, матушка Фотиния? Да и не басурмане мы вовсе, а такие же христиане, как и вы.

– Так вы же готфы!

– Ну и что? Сказано же в Писании, что в христианстве «несть ни эллина, ни готфа, ни иудея», – важно сказал Гайна, потягивая разбавленное вино из серебряной чаши.

– Нешто вот прямо так в Писании сказано, Софиюшка?

– Так и сказано, нянюшка, – улыбаясь, ответила диаконисса. – Разве что про готфов не упомянуто.

– А я о чем твержу!

– В Писании упомянуты те народы, коим было проповедано Евангелие самими святыми апостолами, – важно сказал купец Леонтий, оглаживая бороду. – Про готфов тогда не слыхали, и уж тем более про эфталитов. Но теперь доподлинно известно, что готфы христиане. Как и то, что у эфталитских женщин и вправду бывает до четырех мужей.

– Да как же это – четыре мужа? – запричитала Фотиния. – Да за что же их, бедняжек, так наказали?

– И не наказание это вовсе для них, – продолжал купец, – а гордятся они друг перед дружкой тем, у кого мужей больше. Они даже носят шапки с рогами по числу своих супругов.

– Да тьфу на них, срамниц! И слушать-то про такое противно, не то что видеть!

– А мы постараемся их прогнать поскорей, матушка Фотиния, вот ты и не увидишь эфталиток в рогатых шапках, – ласково сказал старушке Аларих.

– А ты сам-то их видал?

– Приходилось.

– Ну так гоните вы их скорее прочь от нашего города, коли вы сами не басурмане!

– И в самом деле, даже не верится, что бывает такое на свете, – вздохнула София.

– Всякое на свете водится, – продолжал дядюшка Леонтий, – вот у серских чиновников до четырех жен бывает нередко.

– И то и другое, надо думать, одинаковая мерзость перед Господом, – сказала София. – У нас и вдовы-то редко выходят второй раз замуж, хоть им это и не запрещено законом.

– Милая, ты живешь в первом на земле государстве Христа, а жители Сереса о Христе еще ничего и не слыхали, они пока язычники.

Старая Фотиния вдруг резво встала с обеденной кушетки и крадучись подошла к лестнице, ведущей в верхние комнаты.

– Девочки! Вы там чем заняты? – негромко спросила она. Ей никто не ответил, и она, успокоившись, вернулась на место. Но Гайне, сидевшему ближе к лестнице, показалось, что наверху, на галерее, мелькнули и исчезли две белые фигурки и сверкнули чьи-то черные любопытные глаза. Алариху он сказал об этом только дома, когда они вернулись с ужина у хозяев, – причем вернулись опять через внутреннюю калитку, которую сразу же запер за ними бойкий нянюшкин племянник.