Август 1991. Где была армия? - Дмитрий Язов Страница 12

Но вот в разговор включился Абельдяев:

— У меня вопрос, связанный с признанием суверенитета республик и выхода их из состава Союза. Как это отражается на обороноспособности государства? Усиливается она или ослабляется?

— Это важный вопрос. С развалом государства ликвидируется вся система обороны. Система предупреждения ракетного нападения строилась исходя из целостности государства. Большинство станций предупреждения о ракетном нападении размещены вне территории РСФСР. Какой теперь может быть разговор о боевой готовности?

Тогда еще пытались обманывать народ разговорами о едином командовании, о том, что станции будут работать на безопасность России. Теперь же, спустя несколько лет, все поняли: это был блеф. Пример тому — «Скрунде». Заискивая перед американцами, разрушили систему предупреждения ракетного нападения. То, что годами создавал весь народ.

«За нами — подвиг наших отцов и дедов, — кликушествовал Горбачев, — миллионы людей труда: рабочих, крестьян и интеллигентов, которые 70 лет назад взяли на себя прямую ответственность за судьбы нашей страны».

* * *

3 октября в «Тишину» примчался меня допрашивать и заместитель генерального прокурора незалежной и самостийной Украины Даниленко. От российской прокуратуры присутствовал Соловьев. В полном смысле слова шла «охота на ведьм», и, конечно же, Кравчук не хотел отставать от Горбачева и Ельцина.

По совету моего адвоката иностранному прокурору на все вопросы я отвечать отказался. Вопросы мне переадресовывал Соловьев. Вот запись этого допроса.

— Вы планировали ввод чрезвычайного положения на Украине и кто должен был оказывать вам в этом содействие?

— Не планировал. Это прерогатива украинского руководства.

— Кто из должностных лиц Украины — парламентариев, членов кабинета министров, ЦК КПУ был информирован о вашем замысле еще до 19 августа? По чьему указанию приезжал в Киев Варенников и с какой целью?

— Никто. По служебной необходимости, связанной с выводом войск из-за границы, Варенников сам решал, с кем ему надо встретиться. Валентин Иванович являлся членом ЦК КПСС и депутатом Верховного Совета СССР, так что полномочий у него было достаточно.

— Поручалось ли Варенникову проводить совещание и по какому поводу?

— С властными структурами он совещаний не проводил, а что касается военных, то в поручениях он не нуждается. Он — заместитель министра обороны и имел на это право.

— Поручалось ли Варенникову создавать ГКЧП на Украине, какие действия он должен был совершить?

— Не поручалось.

— Поступали ли от Варенникова шифровки?

— Да.

— С какой целью в дни путча Михалкин был на Украине? Кто его туда послал?

— Он находился в отпуске, куда ехать, где отдыхать — это его право.

— Отправляли ли вы директивы на Украину?

— Да. Была послана одна директива по приведению войск в повышенную боевую готовность.

— После прилета в Москву из Киева о чем вас проинформировал Варенников?

— Доложил, что войска приведены в повышенную боевую готовность, что его вместе с командующим войсками округа генерал-полковником Чечеватовым принял Кравчук.

* * *

4 октября меня снова вызвали на допрос, на сей раз к Лисову, заместителю Генерального прокурора России.

— В феврале 1991 года у А. И. Лукьянова в кабинете состоялось совещание ответственных руководителей нашего государства. Чтобы мой вопрос не был в какой-то степени наводящим, я бы просил ответить на него следующим образом: подтверждаете ли вы, что такое совещание было, свое участие в нем, и если да, то кто в нем принимал участие?

— Ни на одном совещании в кабинете Лукьянова ни в феврале, ни после я не был.

— По данным следствия, была встреча на даче у Крючкова, где присутствовали и вы.

— Нет. Я даже не знаю, где дача Крючкова. Мы встречались однажды в здании КГБ. Там был Крючков, один его офицер и секретарь ЦК Компартии Латвии. Шел разговор о положении в Латвии.

— В июне вы встречались с Крючковым и Баклановым в кабинете Крючкова. О чем шла речь?

— Речь шла об испытании ядерных боеприпасов на Новой Земле. Через некоторое время туда вылетала группа специалистов, состав которой был определен на этой встрече.

Лисов назвал фамилии якобы присутствовавших на совещании: Пуго, Янаев, Тизяков, Прокофьев, Шенин, Агеев, Плеханов.

Я ответил, что на подобном совещании, да еще с участием названных товарищей, мне не доводилось присутствовать.

Лисов продолжал допрос:

— А вопрос о положении в стране, о возможном вводе чрезвычайного положения не обсуждали?

— Я же сказал, что в связи с закрытием Семипалатинского полигона мы втроем обсуждали вопрос испытаний ядерных боеприпасов на Новой Земле.

— Что вы можете ответить на вопрос о том, что подобная встреча состоялась 12 августа между вами, Пуго, Баклановым и Стародубцевым?

— Пуго в это время был в отпуске, со Стародубцевым я не был знаком, мы ни разу не встречались.

— Имела ли место встреча в первой половине августа в таком составе: Лукьянов, Пуго, Язов, Крючков, Янаев, Бакланов, Тизяков?

— Нет, на подобной встрече, как и на других, в первой половине августа я не присутствовал.

— Кто направил вертолет за Лукьяновым?

— Я посылал, но прилетел Лукьянов на гражданском вертолете.

— Обсуждался ли вопрос об уничтожении самолета с Ельциным при перелете его из Алма-Аты?

— Даже разговора на эту тему я не слышал.

— Зачем 20 августа заходили в кабинет к Ачалову, к чему призывали? Говорили: «Товарищи, Отечество в опасности».

— В деле находится предсмертная записка Сергея Федоровича Ахромеева. Там говорится, что мы заглянули в кабинет Ачалова на 3–5 минут. Заслушали мнение Ачалова, Громова, Карпухина и других товарищей о ситуации в Москве. Но что я произнес «пламенную» речь — чепуха. Я напомнил несколько строф из стихов Семена Гудзенко — вот и все мое выступление.

— Следствие рассматривает важные вопросы обороноспособности страны. Речь идет о структуре защиты государства от любого нападения извне, которая у нас существует и предусмотрена. Получилось так, что президент Горбачев был лишен возможности в эти дни принимать участие в защите государства от нападения, потому что специально приспособленные устройства, заключенные в соответствующие чемоданы, были отозваны в Москву.

— Никакой кнопки в чемоданчике нет, это кодовая телесвязь для двух-трех корреспондентов, позволяющая посоветоваться в чрезвычайной ситуации. Вопросы применения ракетно-ядерных средств решаются на командном пункте Генерального штаба. В случае, если же противник упредил нас в нанесении ядерного удара, то ответный удар происходит автоматически.