Древний Кавказ. От доисторических поселений Анатолии до христианских царств раннего Средневековья - Чарльз Берни Страница 12

В Восточной Анатолии, включая районы в турецких административных провинциях Малатья и Сивас, последовательность доисторических культур отличается от той, что существовала к западу от верховьев Евфрата. Сегодняшние свидетельства, касающиеся любого периода до 3-го тыс. до н. э., весьма неполны и, как правило, ограничиваются находками, обнаруженными на поверхности. Докерамическое неолитическое поселение в районе Елазиг – одно из многих, оказавшихся под угрозой из-за строительства плотины Кебан, предполагает существование там оседлых сообществ не позднее 6000 г. до н. э. Этот регион был особенно открыт влияниям со стороны Сирии и Верхней Месопотамии, и поэтому он не может считаться типичным для Восточной Анатолии в целом в более ранние периоды. Но южное влияние не следует преувеличивать, даже несмотря на то, что отдельные намеки на связь с хассунской и халафской традициями в разрисовке керамики присутствовали в обзоре автора, выполненном в 1956 г. Теперь они утратили актуальность, ввиду активной работы команд археологов, участвовавших в спасательных работах в районе плотины Кебан. Тем не менее в том обзоре была представлена модель существования поселения, не исключая отдельных периодов малонаселенности ^[58]. Когда завершатся раскопки в Арслантепе (Малатья), они, безусловно, обогатят отрывочную информацию, существующую сегодня относительно периода 5500–3000 гг. до н. э. Находки этой эпохи уже есть в районе плотины Кебан – Пулур и Коруку-Тепе. В последнем найдено несколько слоев с домами, сложенными из сырцовых кирпичей. Правда, точный размер этого поселения в 4-м тыс. до н. э. пока не ясен. Представленная там керамика – от желто-коричневой до серой, лощеная, с прямым ободком и, нередко, «веревочным» орнаментом. Обсидиановые наконечники стрел были узкими, в отличие от широких, найденных на этом же месте в слоях 3-го тыс. до н. э. Выращивали там пшеницу-двузернянку и шестирядный ячмень. Радиоуглеродный анализ установил, что около 3000 г. до н. э. в поселении произошел большой пожар, который, собственно, и положил конец этому культурному периоду и почти наверняка также прибытию пришельцев, возможно с северо-востока. Среди раскопанных поселений района плотины Кебан особенно выделяется Коруку-Тепе ^[59].

Дальше на восток, вблизи озера Ван, располагается Тильки-Тепе – очень маленький курган. Там есть три основ ных слоя, причем в самом раннем (Тильки-Тепе III) найдена халафская керамика, раскрашенная и лощеная, очень высокого качества. Это связывали со свидетельством существования торговли обсидианом. Экспорт этой горной породы в Северную Месопотамию был известен давно: отправлялся из многих ранних поселений, включая Телль-Арпачи. Где именно добывали обсидиан, сказать невозможно, хотя Немрут-Даг, потухший вулкан на западе озера Ван, имеет все основания претендовать в качестве источника этого материала для Тильки-Тепе (по крайней мере, более близкие месторождения нам неизвестны). Обсидиан из района Вана можно отличить по внешнему виду – по коричневым крапинкам. Спектрографический анализ показал, в каком районе Ближнего Востока чаще всего он встречался. С развитием металлургии, впервые очевидной в халафской культуре, нужда в обсидиане снизилась. Это объясняет, почему за проникновением в район Вана из Северной Месопотамии до 5000 г. до н. э. не последовали постоянные контакты и влияние с юга. 5–4-е тыс. до н. э. в этих удаленных горных районах остаются для нас неизвестными: было проведено слишком мало раскопок, чтобы прийти к определенному выводу о существовании или отсутствии там оседлого населения. В Каразе, что недалеко от Эрзурума, оно определенно было по крайней мере в 4-м тыс. до н. э. Этот район оказался открыт для распространения влияния со стороны Закавказья ^[60].

Район Урмии и Закавказье, особенно долины Аракса и Куры, могут считаться одной большой зоной, имевшей в период 6–4-го тыс. до н. э. характерные черты. Правда, не обошлось и без местных различий. Хотя Загрос образует такой же природный барьер, как Тавр, Антитавр и их восточное продолжение к югу от озера Ван, культурное влияние из Месопотамии с самого начала было намного сильнее на Иранском плато и в Анатолии или к востоку и западу от верховьев Евфрата. Частично это стало результатом географической близости, но не менее важным оказался тот факт, что в районе Загроса, протянувшемся по обе стороны от горного раздела, возник один из отдельных центров неолитической революции ^[61]. Он не был изолированным от других центров Леванта и Южной Анатолии. Но если эти два региона во многих отношениях являлись одним целым, культуры, которые развились в Загросе, стали в высшей степени самобытными и только позже подчинились месопотамскому влиянию. Самое раннее в конце 6-го тыс. до н. э. исконные культуры подверглись серьезному влиянию внешних элементов. До этого оно ощущалось в другом направлении – с гор вниз в Месопотамию. Но местные культуры оказались достаточно сильными, чтобы адаптировать элементы халафской и убейдской культур к своим нуждам. Слепого подражания чужим культурам не было никогда.

Верхний палеолитический (мезолитический) и протонео-литический периоды в Загросе уже упоминались в связи с переходом от жизни в пещерах и горных укрытиях к занятию (постоянно или сезонно) открытых площадок. Хотя такие поселения, как Джармо или Керманшах, выходят за географические рамки этой книги, именно их исследование максимально способствует правильному пониманию основных черт ранних мест обитания вокруг озера Урмия.

Экспедиция университетского музея Филадельфии несколько лет старалась воссоздать модель жизни людей в районе Солдуз, что к югу от озера Урмия. Американцы вели раскопки кургана Хасанлу и еще нескольких поселений разного периода в том же регионе ^[62]. В этой долине, лежащей на важном пути из Северной Месопотамии, позднее Ассирии, число найденных древних курганов сравнимо с количеством современных деревень. Это яркий пример преемственности в районе, где было – и до сих пор возможно – земледелие без ирригации. Хасанлу – слишком большой и высокий курган, чтобы слои 5–4-го тыс. до н. э., не говоря уже о более ранних, оставались доступными. Такие слои были обнаружены при раскопках Хаджи-Фируза, поселения небольших размеров. Радиоуглеродный анализ определил для второго слоя от вершины (Хаджи-Фируз V) дату 5152 г. до н. э. ± 85 и дату 5537 г. до н. э. ± 89 для более раннего слоя, что в целом согласуется с родством керамики Хаджи-Фируза с хассунской традицией. Но в то же время Хаджи-Фируз демонстрирует связи с Тепе-Сарабом, находившимся недалеко от Керманшаха, для которого радиоуглеродная датировка определила временной промежуток 6250–5850 гг. до н. э. Сам по себе Тепе-Сараб во многих отношениях сравним с Джармо, и археологи, проводившие раскопки, сомневались, какой из курганов старше ^[63]. Важность или, по крайней мере, хронологический приоритет обоих поселений теперь затмили результаты, полученные на раскопках другого места в районе Керманшаха – Ганджи (Гандж) – Даре-Тепе ^[64]. Радиоуглеродная датировка 8450 г. до н. э. ± 150 была получена при исследовании нижнего метрового слоя семиметрового кургана, где есть культурные слои, вероятно, временных поселений, поскольку нет никаких следов постоянных строений. Сверху идет четыре или пять слоев с сооружениями из сырцового кирпича, причем нижний из них сохранился благодаря огню. Некоторые сооружения были построены из больших плоско-выпуклых кирпичей и облицованы глинистым раствором. Очень интересная черта сгоревшей деревни – керамика примитивного типа, смешанная с соломой и, очевидно, обожженная только уже во время пожара, а изначально она была просто высушена на солнце. Такое свидетельство указывает на то, что развитие гончарного искусства в районе Керманшаха началось раньше, чем в любом другом поселении Ближнего Востока, и может датироваться 8-м тыс. до н. э. Некоторые стены в двух следующих слоях были отделаны белой штукатуркой. В верхней части кургана Ган-джи-Даре располагался уровень с сооружениями из небольших сырцовых кирпичей, больше не плоско-выпуклых, с оштукатуренными полами. Вторая дата 6960 г. до н. э. ± 170 определяет общее время существования этого поселения 8500–6500 гг. до н. э., хотя оно вряд ли существовало дольше чем 1500 лет. Сделанные при раскопках Ганджи-Даре открытия указывают на то, что важность Тепе-Асиаб, Тепе-Сараб и даже Джармо не следует переоценивать. Ничего столь древнего еще не было найдено в бассейне Урмии или севернее его.