Флобер - Бернар Фоконье Страница 12

Так что же доставляло истинное блаженство Флоберу? Женщины? Он рано разочаровался в них. Погоня за славой? Такая перспектива его и вовсе не привлекала. Меньше всего он думал о том, чтобы попасть в какие-то властные структуры, где столько шутовства и обмана. Теперь он уже знал, что высшее блаженство ему приносит творческий поиск во время работы над художественным произведением. В этом он видит свое высшее предназначение, которое позволит ему соперничать с самим Господом Богом.

И вот в этом тихом пристанище, в окружении любящей семьи и под неусыпным оком матери, опасавшейся ухудшения состояния его здоровья, Гюстав вновь берется за первую редакцию «Воспитания чувств». Он в самом деле получает огромное удовольствие от того, что творческое вдохновение не покинуло его. Несмотря на то, что первый вариант романа «Воспитания чувств» так и не был ни разу напечатан при жизни Флобера, который считал его незавершенным, он заслуживает пристального внимания.

Флобер приступает к работе над книгой летом 1844 года, когда его болезнь начала вроде бы отступать. Максим Дюкан отправился в путешествие на Восток и провел там почти год. Несколько лет спустя он снова вернется в те края, но уже вместе с Флобером. Гюстав по-прежнему считал своим лучшим другом Альфреда Ле Пуатвена. Молодых людей сближали сходные взгляды на жизнь и искусство. И все же он думает о Дюкане и о себе самом, когда описывает образы главных героев романа «Воспитание чувств».

Первый вариант романа представляет собой любопытное литературное произведение. Его художественный стиль выше всяких похвал, а отдельные сцены потрясают воображение. Книгу можно назвать лабораторией для подготовки будущих работ писателя: мечты Анри наводят на мысль о воздушных замках, которые строит Эмма Бовари. Некоторые диалоги с Эмилией словно взяты из «настоящего» «Воспитания чувств» 1869 года. О чем же повествует эта книга? О двух друзьях с совершенно противоположными характерами. Анри и Жюль живут в двух параллельных мирах. Анри едет в Париж, чтобы учиться в университете на факультете права, а Жюль остается в провинции. По ходу повествования друзья ведут переписку. В своих письмах они делятся впечатлениями о том, что с ними приключилось, а также рассказывают о своих душевных волнениях. Анри живет в семейном пансионе, принадлежащем господину и госпоже Рено, супружеской паре, чьи жизненные дороги давно уже разошлись. Анри влюбляется в эту «тридцатилетнюю женщину», которая своим женским обаянием «сражает наповал» несчастного юношу. Любовники уезжают вместе в Америку, где их страсть очень скоро остывает в рутине серых будней. Они возвращаются во Францию. Эмили обретает счастье в объятиях мужа, который великодушно прощает ей измену. Анри прилагает усилия на достижение иллюзорной цели: успеха и известности. В итоге он превращается в представителя некогда презренной им буржуазии. Что же касается Жюля, оставшегося в глухой провинции, то его унижает и обманывает актриса провинциального театра. Он находит утешение и спасение в одиночестве и литературном творчестве. Для Флобера это была возможность изложить свою концепцию искусства: независимо от субъективных взглядов автора красота достигается выбором обезличенной формы повествования. «Земля обетованная» любого писателя — достижение красоты. Для этого нужно отказаться изливать на бумаге собственные чувства и освободиться от иллюзий романтизма. Таким образом, первый вариант «Воспитания чувств» представляет собой некий манифест, в котором делавший первые шаги в литературе Флобер излагает основы своей будущей эстетической концепции. Помимо всего прочего, этот роман можно с полным правом назвать автобиографическим. В образах Анри и Жюля прописаны черты характера самого Флобера. Так, Жюль в своем желании скрыться в глуши более всего напоминает самого Гюстава, выбравшего писательскую стезю. Что же касается Эмили Рено, то своей бьющей через край чувственностью она воплощает черты Элали Фуко. И в то же время она — Элиза Шлезингер, поскольку в ней нашел воплощение женский идеал Флобера, который разбивается вдребезги при столкновении с мрачной действительностью.

Что же делать с этим романом? Гюстав работал над ним с особым упорством. На него он затратил не так много времени по сравнению с ранними произведениями, над которыми он трудился долгие годы. И все же он не спешит публиковать его. Как автор, он видит в нем много недостатков, а также некоторую схематичность сюжета. Ему кажется, что отдельные сцены расположены не в том порядке. Надо сказать, что отдельные сцены уже были потрясающими и великолепными (сцена, когда Жюля ночью преследует собака, просто на грани фантастики). Тем не менее книге не хватало единства повествования, внутреннего нерва, возможно, той крайности, которой отличаются великие произведения.

Между тем вернувшийся к тому времени из поездки на Восток Максим Дюкан рассказывает, что Гюстав захотел однажды после обеда прочитать эту книгу своему отцу. Доктор какое-то время слушал его чтение, а потом заснул. По словам Дюкана, между отцом и сыном затем состоялся нелицеприятный разговор. Отец заявил, что презирает литературу, и назвал ее «бесполезной». На что Гюстав, обидевшись до глубины души, ответил, что никому не известно, для чего служит селезенка, но, однако, она необходима… Можно сомневаться в правдивости этого рассказа и в столь наглядно продемонстрированной буржуазной ограниченности отца писателя. И все же Гюстав знает, что в глазах доктора Флобера он — несерьезный человек, дилетант, неудачник до конца своих дней. Но это его не волнует. Тем или иным способом он добился того, чего хотел. Вот что он пишет одному из своих одноклассников по коллежу Эммануэлю Васс-де-Сент-Уану: «Преимущество моей болезни состоит в том, что она позволяет мне заниматься тем, к чему я всегда стремился, что стало целью моей жизни» ^[70]. Комментарии на тему «психологии», как говорится, излишни.