Иосиф Грозный: историко-художественное исследование - Николай Никонов Страница 12

Сталин вызвал Ягоду в конце своего рабочего дня. Шел первый час ночи. Барственный, разъевшийся нарком, глава ГПУ, хотя формально еще заместитель Менжинского, тщательно пытающийся скрыть свое чванливое самодовольство, красавчик с квадратными «наркомовскими» усиками, которые неизвестно кто ввел в обиход, то ли Чаплин, то ли Гитлер, вошел в кабинет, предупредительно хмуря бровь и стараясь казаться как можно более озабоченным.

Но даже он сейчас понимал, что вождя ему не провести, — видит насквозь, и потому лучше не притворяться. Пригласив его сесть, Сталин, по обыкновению сначала слегка поворачивая голову, как бы заново оценивая вошедшего и слегка щурясь, молчал. Лицо вождя было непроницаемо, но Ягода плечами и даже лопатками чувствовал неприятную изморозь. Ягода, конечно, знал, что у Сталина есть своя отлично работающая разведка — СВОЯ и не подчиненная ему, Генриху Григорьевичу Ягоде, чье имя давно уже наводило страх на чиновников и «контру» — так все еще кратко именовались многочисленные арестованные, которых свозили на допросы в «ЛУБЯНКУ», но Ягода и представить себе не мог, КЕМ могли быть эти сталинские шпионы над шпионами. Разведчики Сталина были вахтерами, шоферами, банщиками в Сандунах, комиссарами по его собственному управлению и даже знаменитыми актрисами, без больших уговоров ложившимися в наркомовские постели. Были там мастера по идеальному вскрыванию почты и инженеры-связисты самой высокой квалификации. Их было немного, не столько, чтобы соперничать с ГПУ, но была у этой сталинской разведки одна очень существенная особенность: если ГПУ-НКВД Сталин знал и принимал у себя только на уровне высшего руководства, собственная разведка вождя замыкалась только на нем, и каждый его разведчик знал в лицо лишь одного непосредственного начальника и… самого товарища Сталина! Эта четвертая разведка, помимо ОГПУ, армейской ГРУ и разведки Наркоминдела, была сверхсекретной. Ею руководил он САМ, и все самые важные сведения стекались лично к нему по особым каналам связи и подчас по сложным шифрам. В редких случаях подключался Поскребышев, но повторюсь: всех своих разведчиков Сталин знал лично, они имели особые номерные удостоверения и не фиксировались при посещении или вызванные на доклады. Может показаться фантастикой такая разведка над разведками, но она была, и с каждым ее членом Сталин говорил лично. Часть этой разведки впоследствии называлась СМЕРШ и руководилась Абакумовым, но ни Абакумов, ни Поскребышев не знали всех ее агентов. Надо ли отмечать, каким страшным, абсолютным молчанием обеспечивалась ее секретность.

И. В. Сталин, 1936 г.

Личная разведка донесла в январе 34-го: на предстоящем 17-м съезде ВКП(б) готовится переворот. Группа, в основном «старых большевиков-ленинцев», попытается забаллотировать Сталина тайным голосованием, а среди кандидатов на место Сталина обсуждаются кандидатуры Шеболдаева, Каменева, Орджоникидзе и Кирова.

— Товарищ Ягода… — негромко, но с нажимом проговорил Сталин… — ви должьны помочь нам… рэшить один важьнэйщий для нас вопрос…

Ягода изобразил предельное внимание.

— Вопрос этот… такой: можьно ли по атпэчаткам палцев… на бюллетенэ для голосования точно установыть личность… голосовавшего? Можьно ли… установыть… кто был… протыв?

— Если позволите?

— Говорытэ.

— Можно сконструировать урны для голосования, когда каждый бюллетень будет ложиться точно в том порядке, как будут голосовать подходящие… А наблюдатели будут фиксировать в том же порядке фамилии проголосовавших. Гарантия почти стопроцентная.

— А эще? — недоверчиво сказал Сталин.