Вадим Негатуров - Александр Бондаренко Страница 12

— Вадим окончил университет с «красным дипломом» и стал работать — он даже научные труды писал, — рассказывает Надежда Дмитриевна. — Голова у него была золотая! Наш младший, Саша, — тренер, и, знаете, как в Одессе ему говорили? «У твоего брата золотая голова, но он не умеет ею пользоваться!» Вадим и сам иногда, бывало, рассердится и говорит: «Мама, ну зачем ты меня таким воспитала, ну кому сейчас нужна эта честность?» Я ему: «Тебя жизнь должна научить!» А он в ответ: «Нет, меня уже ничто не переделает!» И до последней минуты он был таким — честным и совестливым…

Ладно, пока оставим эту щекотливую тему — будут еще времена, когда Вадим займется бизнесом, — мы еще расскажем, к чему это приведет. Ну а пока жизнь его делает резкий поворот: через два года он покидает аспирантуру и полгода работает заведующим лабораторией кафедры высшей математики Одесского высшего инженерного морского училища. Затем его призывают в ряды Советской армии. Так как он имел высшее образование и прошел обучение на военной кафедре университета, то служить ему, разумеется, пришлось не солдатом, а офицером. В то время уже шла Афганская война, но «за речку», как тогда говорилось, он не попал — к счастью для себя или несчастью. Ведь для многих Афган стал своеобразным стартом, возникли всякие «афганские» организации и содружества, которые немало помогают своим участникам до сих пор. Вот только вернулись оттуда не все, и не все вернулись благополучно. Так что гадать не будем, а просто констатируем — не был, не воевал.

7 декабря 1984 года Вадим Негатуров был призван на двухгодичную службу в звании лейтенанта. Учитывая его математическое образование, его направили на 167-й узел связи 21-й дивизии Войск противовоздушной обороны страны, располагавшийся километрах в пятнадцати-двадцати от Одессы, что давало ему возможность жить не в офицерском общежитии, а дома. Правда, должность у него была совсем не «математическая», хотя и связанная с радиоэлектронной техникой — командир взвода связи. Но именно по этой армейской специальности он получил подготовку на военной кафедре…

К сожалению, какие-то особые подробности о его армейской службе нам неизвестны. Хотя мы знаем, что к своим служебным обязанностям лейтенант Негатуров относился достаточно серьезно. Друзья его говорят, что он даже нашел способ искоренить в своем взводе пресловутую «дедовщину», которая именно в то время, подобно ржавчине, усиленно разъедала армейский механизм. Вадим рассказывал, что сделать это оказалось очень даже просто — надо было только всё делать строго по уставу и не только не позволять другим нарушать требования этого «закона армейской жизни», но и не допускать нарушений самому. Кстати, принцип-то не новый, но мало кому хочется особенно напрягаться, обеспечивая, как это называется в армии, «личную примерность». К тому же кое-кто из сослуживцев Вадима убежденно ему доказывал, что «дедовщина» в армии нужна для порядка — в качестве этакого «товарищеского контроля» старших по призыву над младшими. Реально же такие командиры просто-напросто перекладывали свои обязанности на плечи «дедов», у которых, к сожалению, наиболее веским аргументом и средством воспитания обычно был собственный кулак. «В царской армии не было „дедовщины“, а армия была сильнейшей в мире!» — рассуждал Вадим.

Известно нам также и то, что проходя армейскую службу, Негатуров нередко оставался ночевать в части — без особой на то надобности. Тогда-то, приходится признать, он стал выпивать — по мнению друзей, это происходило потому, что, очевидно, начала разлаживаться его семейная жизнь. Ну и «гусарские нравы», «возрождавшиеся» в тот период в войсках, увлечению выпивкой способствовали…

Армия понравилась Вадиму своей, как он потом говорил, «разгульностью», возможностью легально не ночевать дома и ни о чем особенно не беспокоиться. Это было время, когда уже стали очевидны последствия брежневского «застоя» и последующей, как ухмылялись остряки, «гонки на катафалках вокруг Кремлевской стены». Авторитет государственной власти неумолимо падал, в стране постепенно начинался тот самый развал, который будет ускорен потом при Горбачеве…

Информации о каких-либо армейских друзьях-сослуживцах Негатурова у нас нет — таковых вроде бы не осталось, что и неудивительно: «двухгодичников», как обычно называли офицеров, пришедших на службу после окончания гражданских высших учебных заведений, было не слишком много. К «пиджачкам» — так кадровые офицеры иронично именовали тех, кто не прошел выучку в военном училище, — в войсках относились снисходительно и чаще всего особенно с ними не сближались. Да и сами «двухгодичники», не собиравшиеся оставаться в войсках, не сильно стремились влиться в «офицерскую семью». Вадим, в частности, считал своих сослуживцев людьми хорошими, веселыми, но вместе с тем по духу неблизкими. Неудивительно — «двухгодичник» Негатуров и кадровые офицеры, многие из которых сознательно суживали свое бытие интересами и заботами службы, были представителями двух совершенно разных миров.

Так что вполне закономерно, что, когда офицеры «с гражданки», отслужив положенный срок, уходили в запас, их в подразделении забывали примерно так же быстро, как забывают большинство прошедших службу солдат-срочников — кроме некоторых, сумевших отличиться в ту или в иную сторону. В общем, дослужившись до звания старшего лейтенанта, Негатуров благополучно уволился в запас 11 ноября 1986 года и вскоре полностью потерял всякие связи с «родной» воинской частью.

Хотя, думается, что военнослужащие на узле связи вспоминали Вадима Негатурова еще долго: спортсмен, гитарист, да и офицер он, очевидно, был добросовестный — но, как мы уже сказали, армия его совершенно не «зацепила». Да и вообще, он по натуре своей был человек мирный, не военный, так что служба даже в каких-то идеальных условиях, когда, предположим, все в части, сверху и донизу, живут в строгом соответствии с требованиями устава, не представила бы для него ровно никакого интереса. Что характерно, она и в его поэтическом творчестве не оставила следа. Хотя, насколько нам известно, песни о войне он любил. Но между защитой родины в боевых условиях, о которой обычно и поется в таких песнях, и рутинной военной службой мирного времени — «дистанция огромного размера».

И вот, пожалуй, какой момент стоит отметить. Определенно, во время службы в армии Вадиму, который добросовестно исполнял свои обязанности, предлагали вступить в ряды КПСС. В те времена это обычно предлагали всем лучшим. Но он неизменно отказывался — и тогда, и позднее — уж не знаем, какой официальной причиной прикрываясь. О простом своем нежелании говорить было нельзя категорически. Друзьям же своим Негатуров откровенно признавался, что, по его мнению, партия на данном этапе развития страны превратилась в трамплин для карьеристов. И это действительно было так: вспомним, сколько ловких приспособленцев «торжественно» сжигало свои партбилеты и «принципиально» выходило из «партийных рядов» после того, как всем стало очевидно, что злосчастный «августовский путч» потерпел поражение и дни утратившей свою «руководящую роль» в обществе КПСС сочтены.

Ну а герой нашей книги никогда и ни в каких партиях не состоял принципиально. Действительно — гораздо лучше просто жить по совести, нежели из каких-то своекорыстных побуждений быть членом какой-то даже самой-самой замечательной из всех существующих на свете партий! Только вот жить по совести — это ох, как трудно, а потому и удается далеко не каждому…