Галерные рабы - Юрий Пульвер Страница 12

Человек не бежит через колючий кустарник без причины: либо он гонится за змеей, либо змея за ним. Зачем они бросили невест, проливают пот, разбивают ступни, учатся, как их вожак, сеять смерть? Чтобы отбивать у других племен весь скот и не отдавать за выкуп, как приличествует, а оставлять себе! Чтобы добывать наложниц! Чтобы жить не по обычаям, завещанным предками!

Вот чем он их приворожил…

Приворожил?

Приворожил!

Как же я раньше не видела! Поистине заяц становится мудрым только в котелке.

…Следующим утром, после того, как Небесный Рыбак вытащил Солнце из-под горизонта невидимой удой, на площадке перед хижиной вождя забили тамтамы, играя сигнал сбора. Личный клан вождя, крупнейший в племени, поставляющий лучших бойцов в полк-импи, мгновенно слетелся, как рой черных гудящих пчел в улей.

Воины встали отдельно от стариков, женщин, детей, юношей и женатых мужчин, которые по возрасту или по здоровью не состояли в войске. Все были в боевом облачении. Бедра каждого облегал передник из высушенной кожи. К широкому, в ладонь, поясу из шкуры леопарда или сервала прикреплялась юбочка, доходившая почти до коленей. На шее и запястьях — браслеты из хвостов антилоп, на ногах сандалии, в левой руке большой щит, в правой — три ассегая — метательных дротика.

Даже среди этого стада отборных буйволов Мбенгу резко выделялся размерами. Он и его дружки имели иное вооружение: щиты настолько громадные, что за ними можно спрятаться целиком. Вместо ассегаев одно большое, в три локтя длиной, толстое копье с крупным листовидным наконечником. Сандалий они не носили.

— В нашем здоровом мясе завелась гниль, — коротко и мрачно объявил вождь племени Ндела. — Ее надо вырезать и выбросить! Найти ее помогут Те-Кто-Все-Видит.

На середину площадки проковыляла Тетиве. Соплеменники испуганно ахнули: ворожея оделась для вынюхивания колдунов.

Старуха натерлась смесью прогорклых животных жиров, бычьей крови и спермы, выкрасила лицо и руки белой глиной, засыпала волосы красным порошком. На шее подпрыгивало и стучало при каждом шаге ожерелье из костей, на поясе висели желчные и мочевые пузыри животных, надутые воздухом, какие-то кожаные мешочки. Тело она обернула черным покрывалом. В руке горбунья держала магическое оружие — метелку из хвостов водяных козлов, внутри которой запрятан змеиный скелет. Страшнее его нет в саванне, против него бессилен даже самый искусный чародей.

— Я принесу вам слово из мира теней, о зулу! — завыла заклинательница. — Много ночей зрачки мои не закрывались веками, пока я просила предков указать мне нечисть, которая портит наши стада. И Те-Кто-Ушел-От-Нас откликнулись на мои мольбы.

Ворожея затанцевала, подпрыгивая и кружась. Соплеменники начали подпевать ей, задавая ритм, чтобы защитницу рода скорее услышали духи предков и передали через нее своим потомкам накопленную тысячелетиями мудрость народа зулу, чтобы поскорее разверзлись ее уста и из них полились указания Тех-Кто-Живет-На-Небе-И-Кого-Надлежит-Слушаться-Беспрекословно.

Танцуя, Тетиве достала из кисета на поясе чихательный порошок, глубоко им затянулась — и так зачихала, содрогаясь всем телом, что, казалось, сейчас ее горб отвалится и упадет. Зулу приветствовали ее ликующими возгласами: духи мертвых обитают не только в потустороннем мире, но также в телах живых, громкое чихание освобождает и усиливает мощь предков.

Порошок помог быстро. Горбунья истерически захихикала, забилась, медленно опустилась на траву. Полежав и обретя чувства, она присела на корточки, сняла покрывало с плеч и положила перед собой. Открыв кожаный мешочек. Тетиве выдохнула в него наркотический, дурманящий запах трав, которые не переставая жевала с полуночи, вытащила оттуда священные амулеты — посредством их духи должны подтвердить свои указания. В таком деле, как поиски колдуна, ошибаться нельзя, не лишне удостовериться, правильно ли поняты Те-Кто-Все-Видит-Сверху.

Каждому амулету заклинательница воздала хвалу:

О лапа Свирепого Льва,

Погубителя тварей земных…

А вот в руке моей коготь

Орла, покорителя неба…

Кора Баобаба. Необъятного Древа,

Коего не сломят ни ветер, ни время…

Зуб Мамбы, Зеленой Ползучей Смерти.

От укуса ее никто не спасется…

Покажись, кусочек Слоновьего Бивня,

Принадлежал ты сильнейшему в мире…

Резким движением кисти Тетиве бросила священные предметы на покрывало. Зрители затаили дыхание: расположение реликвий должно окончательно подтвердить, что заклинательница верно поняла духов.

Горбунья долго смотрела на амулеты. Да, без сомнения, признак Толстошкурого-С-Длинными-Клыками лег как-то по-особенному. Колебания оставили ее. Она поднялась с земли и повернулась к вождю.

— Предки уплывают в воду, уходят в джунгли, уносятся в синие небеса, прячутся в камни, горы, холмы, деревья, животных. Но они помнят о нас, смотрят на нас, думают о нас и помогают нам. О предводитель! О совет индун-старейшин! Духи назвали мне главного колдуна, но у него оказались сообщники. Я должна их вынюхать первыми, чтобы они не вступились за своего главаря.

— Нюхай скорее, о Мать-Со-Всевидящими-Глазами-Всеслышащими-Ушами-Всечувствующим-Носом!

Тетиве побрела по рядам, принюхиваясь и присматриваясь к соплеменникам, испытывая злобную радость и несказанную гордость от того, что при ее приближении потели лбы и подмышки, подкашивались ноги, дрожали руки, даже непроизвольно опорожнялись мочевые пузыри. Такие мгновения полнейшей, ничем не ограниченной власти стоили всех благ и наслаждений, которыми обделила ее природа: «прелестей дороги», радости сжимать в объятиях законного мужа и зачать от него, счастья кормить младенца собственной грудью…

Но даже беспристрастный свидетель не имел бы права объявить, что заклинательницей двигали эгоистические чувства. Ни допрос «третьей степени», ни «детектор лжи», ни «сыворотка правды» не заставили бы Тетиве признаться, что она сводит личные счеты, объявляет колдунами людей, которые не нравятся ей, имеет от этого какую-то выгоду.

Зулусская ворожея действительно наслаждалась своим могуществом, но она была лишь рупором общественного мнения, выразителем коллективной воли. Управляло ею все племя и делало это очень простым и эффективным способом. Вынюхивание колдуна сопровождалось тихим низким стоном всех присутствующих. Когда искательница зла приближалась к человеку, который, по мнению большинства, был опасен для рода, стон усиливался до рева. Это был сигнал заклинательнице: смерть стоящего перед тобой встретит всеобщее одобрение.

С помощью таких вот нехитрых психологических приемов первобытное общество очищало себя от скверны, от плохого — а попутно зачастую и от нового, передового, непохожего на привычное. Не здесь ли секрет столь долгого развития прачеловека в кроманьонца, возникновения тупиковой ветви — неандертальцев? Цивилизации, государства, народы, племена, кланы, сообщества, которые чересчур увлекались самоочищением, уничтожали оппозицию, застывали в развитии, становились архаичными и в конце концов вымирали или делались добычей менее консервативных соседей.