Повседневная жизнь папского двора времен Борджиа и Медичи. 1420-1520 - Жак Эрс Страница 11

Стремление быть в курсе событий, извлечь выгоду из результатов конклава и даже дать знать о своих предпочтениях или требованиях относительно избрания нового понтифика провоцирует сильные народные волнения. Толпа устремляется к Ватикану и замку Святого Ангела, осаждает дворцы. Поднимается волна гнева против родственников усопшего и его приближенных, оставшихся без покровительства, чаще всего чужаков в городе, чьи интриги и высокомерие народ с трудом терпел все это время. Грабежи дворцов кардиналов, должностных лиц, бывших приближенных быстро становятся обычным делом. Хозяевам дворцов остается лишь спасаться бегством за пределы Рима, переодевшись в чужое платье или благодаря помощи друзей. Членам всех папских родов в той или иной степени пришлось столкнуться с этими напастями, собственными глазами видеть выломанные двери своих жилищ, вспыхивающие повсюду пожары. Самое главное, они не имели возможность спасти от разграбления свои сокровища и коллекции произведений искусства, гобелены и мебель — все то, что не смогли унести с собой. Семейство Борджиа имело подобный печальный опыт. В 1458 году, перед самой смертью Каллиста III Борджиа, народ полностью разоряет его дворец и многочисленные дома «каталонцев». Его племянник Родриго поспешно покидает город в сопровождении трехсот всадников и двухсот пехотинцев. Он был вынужден прибегнуть к большим уловкам, чтобы обмануть римлян по поводу цели своего отъезда. Однако очень скоро эскорт покидает его, и он добирается до Остии без единого слуги. Там он нанимает лодку и отправляется в Чивитавеккью. Некоторое время спустя он умирает, по всей видимости в результате отравления. Во всех папских владениях народ недолюбливает испанцев, и правителям часто приходится вставать на их защиту. Так, в Риме волна народного гнева обрушивается на кардинала Барбо, обвиняемого в подготовке побега Родриго и отправке крупных сумм денег в Испанию.

Более полувека спустя сын папы Чезаре Борджиа также познает изгнание и забвение.

Пустующий папский трон практически всегда превращает толпу в хозяйку улиц. Кардиналы пробуют вести переговоры о сохранении «свобод», пытаются договориться и найти общий язык с магистратами коммун, ответственными за сохранение порядка. Чаще всего эти старания оказываются тщетными, а единственное спасение видится в том, чтобы как можно скорее, желательно на следующий день после похорон, созвать конклав и затем представить городу нового папу. Спешно собирается Священная коллегия, охраняемая стражниками. Ей предстоит сделать выбор за несколько дней. Так, Евгений IV был избран меньше чем за два дня! И если до и во время авиньонского пленения заседания конклавов продолжались нескончаемо долго, вплоть до нескольких недель и даже месяцев, отныне голосование следует одно за другим. Впрочем, мнения сторон известны и исход дела можно спрогнозировать заранее. Еще одно новое обстоятельство: давление со стороны сильных мира сего теперь проявляется иначе, чем раньше. Теперь они действуют окольными путями, их вмешательство становится более завуалированным и только в редких случаях осуществляется грубо, с угрозой применения военной силы. Заседание конклава всегда проводится в Риме.

С середины века, начиная с правления уроженца Сиены Пия II и венецианца Павла II, Священная коллегия состоит в основном из итальянцев. Когда в 1471 году избирали Сикста IV, среди восемнадцати кардиналов было всего три иностранца. Правители других государств действуют через своих доверенных лиц, послов и специальных агентов. Они вступают в переговоры с кардиналами, которые еще не примкнули к той или другой стороне и пока не «проявили себя». Им сулят всевозможные блага, их одаривают крупными денежными суммами. Говорят, что в 1503 году французский король в надежде, что сумеет поспособствовать избранию своего фаворита, передал римским банкирам двести тысяч и генуэзским — сто тысяч дукатов. Неаполитанский король, король Испании, герцог Миланский, венецианцы, генуэзцы и, конечно, флорентийцы при каждом удобном случае поступали так же.

Естественно, в ход шли и другие способы оказания давления. Часто народ, руководимый одной из группировок, выкрикивал на улицах какое-нибудь определенное имя или, что случалось гораздо чаще, с редкостным пылом вопил о своем нежелании видеть на троне папу-иностранца. Особенно рьяно люди выступали против какого-нибудь француза, а после правления семейства Борджиа выступали и против испанцев.

Сначала взвешиваются шансы, затем принимается решение. Так, венецианец Санудо рассказывает, что в 1503 году в противовес мнению кардиналов, которые сначала не давали кандидату никаких шансов на победу, римляне полагали, что тридцать и даже сорок пять процентов голосов достанутся уроженцу Сиены Пикколомини против всего лишь пятнадцати, двенадцати и шести процентов, отданных более известным личностям, и ни одного — кардиналу д’Амбуазу. И народ оказался прав.

Пристроившиеся при дворе и обосновавшиеся в Риме банкиры (в основном тосканцы), одалживающие крупные суммы денег без требования возвратить долг, или дальновидные спекулянты иногда просто ради самой игры включаются в предвыборную авантюру, готовые к любому повороту событий. Для крупных банковских компаний конклав приобретает решающее значение; о нем много говорят в финансовом мире, взвешивают все шансы, определяют степень риска. Все в том же 1503 году, после смерти папы Борджиа, банк Спанночи, будучи уже тесно связанным с Чезаре Борджиа, всячески поддерживает кандидатуру Пикколомини. Говорили, что банкирский дом должен выиграть как минимум двенадцать тысяч дукатов. Расчет оказался верным: Пикколомини был избран, и Джулио Спанночи становится папским казначеем… Но, видимо, судьбе было угодно распорядиться иначе: после всего лишь двадцати шести дней правления папа умирает, и банкиры, его кредиторы, теряют все свои вложения. А сделано их было ни много ни мало — на двести тысяч дукатов.

Несмотря ни на что, в момент голосования собрание является свободным, оно предоставлено самому себе. Можно отчетливо вообразить все те изощренные шаги, обещания, расчеты и сделки, с помощью которых подготавливаются соглашения и снятие кандидатур в последний момент. Обо всем этом, об этой игре на конклаве в общих чертах рассказывают все хронисты, коллекционирующие различные городские слухи. А более подробно пишут об этом в своих воспоминаниях или письмах друзьям некоторые кардиналы. Например, Пий II Пикколомини оставил два подробных рассказа, написанных его собственной рукой, в которых он довольно живо, часто не без иронии, повествует о заседаниях двух римских конклавов. На первом из них был избран Николай V Парентучелли, на втором, состоявшемся в 1458 году, — он сам. Это своего рода небольшие шедевры политического рассказа, оживленные тонким умом наблюдателя и превосходным знанием всех приемов игры.

Несомненно, заседание конклава является большим событием в жизни всего города. В значительной степени от него зависит судьба города, судьба огромного числа людей, во всяком случае, членов курии, а также политическая ориентация, равновесие между различными группировками и самими итальянскими государствами.

Вынужденные после схизмы провести два заседания в церкви Санта-Мария Минерва, кардиналы, начиная с 1455 года, проводят заседания в Ватикане, в одном из приделов базилики. Четкий церемониал этих выборов обусловлен рядом традиций и различных предписаний. Был установлен строгий надзор и предпринято огромное количество предосторожностей. Уже в Санта-Мария Минерва четыре разных ключа от зала хранились у четырех прелатов, а сам зал охранялся поочередно послами императора, короля Арагона и короля Кипра. Общий контроль осуществлялся представителем великого магистра Родоса. Еще более сложный порядок устанавливается в Ватикане. Ключи от дворца хранятся у епископа Червии и у одного из членов знатной семьи Конти. У знатных римлян и «хранителей» коммуны находится ключ от первой входной двери; ключ же от другой входной двери — у послов империи, Франции, Испании и основных итальянских государств. Наконец, вход на сам конклав охраняют прелаты, представители национальностей, представленных в Риме.