Битва за Кавказ. Неизвестная война на море и на суше - Эрих фон Манштейн Страница 11

История флота, прочитанная и пропущенная через сердце, стала основой всех дальнейших поступков Николая Герасимовича Кузнецова, – настолько, насколько это позволяли обстоятельства и люди инородного племени, окружавшие его…

Если открыть том 13 Большой Советской Энциклопедии, то уже буквально по нескольким строчкам из короткой статьи о жизни Николая Герасимовича можно сделать вывод, как много фальшивок было запушено вокруг этого человека.

«Кузнецов Николай Герасимович (р. 11 (24).7. 1902, дер. Медведки, ныне Устюженского р-на Вологодской обл.), советский военный деятель, вице-адмирал (1956), Герой Сов. Союза (14. 9. 1945). Чл. КПСС с 1925. Род. в семье крестьянина. В ВМФ с 1919, участник Гражд. войны 1918–20. Окончил Воен. – мор. уч-ще (1926) и Воен. – мор. академию (1932).

В 1934–36 командир крейсера «Червона Украина». В 1936–37 воен. – мор. атташе и советник в Испании, руководил сов. моряками-добровольцами в освободительной войне исп. народа.

В 1937–39 зам., а затем командующий Тихоокеанским флотом. В 1939–1946 нарком ВМФ СССР…»

Прежде всего, нужно указать, что родился Н. Г. Кузнецов не в 1902-м, а в 1904 году в семье православного казенного крестьянина, что означало принадлежность к высшей степени крестьянского сословия; были среди предков этой семьи и поморские моряки. Что касается «освободительной войны испанского народа», как и «моряков-добровольцев» – то это блеф, когда желаемое выдают за действительное. А упомянув, что Н. Г. Кузнецов в 1956 г. стал вице-адмиралом, классический печатный источник советских идеологов вообще умалчивает о перипетиях его назначений, повышений и понижений в званиях и должностях.

Получив военно-морское образование в 1926 году, а затем «закрепив» полученные знания в этой области в 1932 г., Николай Герасимович узнал многое, кроме самого главного – настоящей истории Русского флота, что и кто составляли его Честь, Достоинство и Славу. А все потому, что после 1917 года главными предметами в деле обучения моряков-командиров советского флота стали совсем иные науки. К примеру, в училище – общественные науки «История ВКП(б)», «Марксистско-ленинская и буржуазная философии», «Коммунистическое и социалистическое строительство», «Основы большевистской педагогики и психологии», «Партийно-политическая работа в РККА и РККФ». Далее шли выхолощенные общенаучные и общетехнические дисциплины; специальные дисциплины также преподавались с уклоном большевистской революции, а военно-морские дисциплины были выброшены из курса как… «чуждые трудовому народу».

В Военно-морской академии (ВМА) курс общественных наук предусматривал «Актуальность революционных идей партии», «Марксистско-ленинские установки в философии», «Выступления товарища Сталина на заседаниях ЦК ВКП(б) с 1925 по 1932 годы» (кстати, в 1933 году была введена в курс обучения статья Сталина «Головокружение от успехов»), «Вопросы экономики по построению социализма», «Вопросы построения социализма в отдельно взятой стране», «Вопросы партийно-политической работы в армии и на флоте».

Что касается военно-специальной подготовки, то в связи с дискуссиями в ВМА, организованными под руководством руководителей академии Жерве, Лоудри, других преподавателей, вопросы оперативно-тактического характера и оперативное искусство преподавались хаотично, с большим уклоном на «патриотическое воспитание», в соответствии с требованиями ВКП(б). Не были в курсе дисциплин вопросы тактики флота, подводных лодок, надводных кораблей, береговых частей, вопросы управления силами флота, а оперативная, боевая и мобилизационная подготовка не имела под собой ни научной базы, ни практической деятельности на флотах. Все «старое, царское» отвергалось, но и нового не было. А, например, вопросы разведки и изучения армии капиталистических государств были не научной, а практической прерогативой НКВД. Командный состав, который готовился в Военно-морской академии, смутно представлял себе такой раздел дисциплин, как базирование, тыловое и специально-техническое, обеспечение сил флота. Напрочь была выброшена история военно-морского искусства, вместо нее были включены большевистские общественные науки. В силу преобладавшей «сухопутной» позиции руководства страны, флоту и впрямь отводилась третьестепенная участь.

Не мог Николай Герасимович (не говоря уже о других советских военно-морских начальниках, куда как по уму и таланту слабее Н. Г. Кузнецова) ни в училище, ни в академии познать таких дисциплин Академического курса, преподававшихся до 1917 года, как «Морская тактика», «Морское минное искусство», «Военно-морская история», «Морская артиллерия», «История Русского флота» (повествовавшая об истории русских моряков задолго до путешествий из варягов в греки), «Морское международное право», «Флоты и военно-морская тактика иностранных держав – Великобритании, Франции, Италии и других государств мира», «Военно-морская статистика», «Основы христианства и иных религий», а еще прибавим обязательное знание не менее трех иностранных языков. Все эти дисциплины как «старорежимные» считались вредными и были уничтожены. Тем самым было нарушено целостное развитие военно-морских науки (как и иных наук, видов деятельности и отраслей) Российского государства.

Между прочим, после русско-японской войны было принято решение о подготовке особо одаренных офицеров в Николаевской морской академии Генерального штаба, срок обучения в которой был увеличен до трех лет. При этом поступающие офицеры должны были сдавать вступительные экзамены. К примеру, на военно-морском факультете: морскую артиллерию; минное дело; штурманское дело; пароходную механику; географию; политическую историю; сочинение по словесности (т. е. русский язык, – тот, настоящий, просуществовавший до 1917 г.!); экзамен по иностранным языкам (свободное владение немецким, французским и английским). А на гидрографическом, механическом, кораблестроительном факультетах сдавали: алгебру; геометрию; плоскую и сферическую тригонометрию; аналитическую геометрию; дифференциальное и интегральное исчисление; теоретическую механику; физику; иностранные языки.

Уже одно это говорит об уровне подготовки настоящих флотских командиров для сильного и процветающего Русского флота, считающих за воистину великую честь служить своему Отечеству.

Все вышеперечисленное – толика тех знаний Русского флота, которая была выброшена большевиками из курса обучения Морского корпуса, военно-морских училищ и Николаевской военно-морской академии. Назывались при этом две причины: «буржуазность» предыдущего обучения и отсутствие кадров. Однако вскоре на преподавательскую работу путем шантажа, прямых угроз и примерами физической расправы над офицерами и членами их семей были назначены преподаватели из числа бывших офицеров Русского флота. Правда, в архивах большевики не оставляли документальных подтверждений своих революционных «передовых» методов, благодаря которым специалисты соглашались на сотрудничество; и то, как чекисты врывались в дома офицеров (адмиралов) и, приставив к голове жертвы наган, требовали немедленно ответить: либо ты служишь революции, либо ты враг и будешь расстрелян вместе с семьей, – эти жуткие картинки оставались в сознании переживших их и еще, переданные устно, в сознании их потомков. В любом случае офицер (адмирал), вынужденный идти на службу к большевикам, знал, что члены его семьи – заложники новой беспощадной власти. Отдача от таких преподавателей была соответственная… Их заставляли забыть то, что они знали до этого и «читать курс советского флота» с позиций Троцкого, Рошаля, Фрунзе, Ворошилова Тухачевского, Дыбенко и других большевистских деятелей, утопивших в крови Русский флот и Русскую армию.