Теракты и диверсии в СССР. Стопроцентная раскрываемость - Вадим Удилов Страница 11

Не буду кривить душой: к отдельным руководителям из отряда мы сознательно подослали женскую агентуру, которая постепенно влияла на них в нужном для нас направлении. Женщины-агенты шли на это добровольно и вполне сознательно: черноглазые, высокие и стройные курдские мужчины не могли им не нравиться.

Последующая идеологическая обработка авторитетных лиц из числа курдов привела к тому, что они, будучи непосредственными свидетелями описываемых событий, раскрыли все перипетии связи Моллы Мустафы Барзани с английской разведкой в годы Второй мировой войны.

Среди наших помощников были и штабной работник, нередко обеспечивавший охрану Моллы Мустафы при встрече с английскими разведчиками, и командир батальона его отряда, и командиры роты — прямые свидетели многих интересовавших нас событий.

Проводить встречи в ними было весьма сложно. Подчас на явку нужно было ползти по-пластунски огородами, а агент через открытое окно негромко рассказывал оперработнику о намечаемых в отряде тайных мероприятиях. Пренебрежение конспирацией оборачивалось подчас печальными результатами.

Наш оперработник, выступавший под «крышей» администрации совхоза, довольно часто и не всегда конспиративно стал встречаться с интересовавшим нас человеком из числа курдов. О встречах этого курда с администратором совхоза шейхи донесли Молле Мустафе. По указанию Моллы Мустафы курда раздели донага, привязали к железной кровати и стали истязать, желая получить показания, о чем он говорил с русским представителем. Издевательства удалось приостановить, а жертву по его желанию отправили из отряда к месту бывшего спецпоселения. Недели через три этого курда нашли убитым. Ему перерезали горло от уха до уха. Так шейхи расправлялись с непокорными в назидание другим.

В связи с этим делом вспоминаются и другие, подчас курьезные, подробности. Так, получив сообщение об убийстве, мы быстро сколотили оперативно-следственную группу из числа работников МГБ, милицейских криминалистов, прокуратуры и, захватив служебно-розыскную собаку, выехали в один из отдаленных районов Голодной степи Узбекистана, где ранее жил этот курд. Предварительно с большим трудом удалось дозвониться до районного начальника МГБ. Сообщили о выезде к нему из Ташкента оперативно-следственной группы и высказали просьбу: сохранить в неприкосновенности место убийства и обеспечить группе условия для плодотворной работы по розыску.

Жара стояла жуткая. Дорога к этому району была только проселочная. В условиях Средней Азии это означало, что на всем пути следования лежала пыль примерно в 15–20 сантиметров. Поэтому наши машины поднимали в воздух пылевую завесу метров на пятнадцать. Приехали мы все серые от пыли, и благо, что на месте нас ожидал местный начальник МГБ и несколько мальчиков с кувшинами воды. Сняв одежду, вытряхнув пыль и умывшись, я спросил местного начальника:

— Все ли готово для работы криминалистов?

— Конечно, конечно, — ответил он и бодрым шагом повел нас во двор дома председателя местного колхоза.

Каково же было наше удивление, когда во дворе мы увидели накрытый стол, рядом кипящий самовар, в огромном казане варился душистый плов, а в арыке виднелись горлышки бутылок…

Не хочу передавать содержания разговора с этим местным чиновником, думаю, что он не понял меня. По неписаным там правилам так принимали всех начальников, приезжавших в район из центра. По линии же МГБ к нему, в такую глушь, приехали впервые, и он не хотел ударить в грязь лицом.

— Вы просили создать условия для работы? Я их и создал. Сейчас покушаете, отдохнете, а под вечер, когда спадет жара, пойдете к убитому. Покойнику торопиться некуда, он может полежать и до вечера, — сказал он без тени смущения.

Как и следовало ожидать, место убийства не охранялось и любопытные всем кишлаком ходили туда посмотреть, так что следы преступника почти пропали. Но нам повезло: убийца то ли обронил, то ли выбросил недалеко от дома окровавленный нож, по которому собака все же взяла след, протащила нас по бездорожью 8 километров и подвела к зарослям камыша на берегу соленого озерка, образовавшегося с весны от разлива Сырдарьи. В камышах стоял чемодан убитого, в котором, как выяснилось позднее, лежало 2 тысячи рублей. Это как будто подтверждало нашу основную версию о цели убийства.

Недалеко от чемодана мы нашли место, где преступники сделали короткий привал. Там валялись три окурка и смятая пачка сигарет «Прима», что усилило наши уже определенные подозрения, так как в округе сигарет «Прима» не продавалось в течение года, а курдов снабжали в качестве пайка именно этими сигаретами. У них же мы выяснили, что найденный нож похож на тот, что они видели ранее у Моллы Хассана, фанатика, приближенного Барзани, которого он тайно направлял в Москву для встречи с послом Ирака.

В конечном итоге мы решили пойти на обыск в дом, где проживал Молла Хассан, рассчитывая найти там новые улики. Нас особенно интересовали следы крови на одежде убийцы. К этому времени экспертиза установила, что кровь убитого была какой-то редкой группы с отрицательным резусом, так что отличить ее пятно от других пятен не представляло сложности. Видимо, мы были на правильном пути. Но через 10 минут после начала обыска в дом ворвалась группа курдов, оттеснила нас в угол, и только выдержка и спокойствие спасли нас от их агрессивных действий. Минут через пятнадцать они по чьей-то незаметной команде дружно покинули дом. Дальнейший обыск оказался бессмысленным.

Примерно в таких условиях проходила оперативная работа. Курды устраивали неоднократно сидячие забастовки перед зданием Совета министров Узбекской ССР, были и тайные ходки в Москву для встречи с сотрудниками посольств, наконец, нелегальный побег Моллы Мустафы в Москву в апреле 1953 года и его задержание у Спасских ворот Кремля.

В конечном итоге в работе по этой линии все было расставлено по своим местам. Основная масса курдов — это бесстрашные бойцы, готовые по приказу своего предводителя Барзани броситься и в огонь и в воду. В то же время это очень добродушные и весьма заботливые люди — в этом мы неоднократно убеждались по их отношению к соседям, женщинам. Верхушка — руководители отряда — состояла из зажиточных шейхов, баев, имевших целью в политической и вооруженной борьбе не только получение автономии, но и решение своих чисто меркантильных задач. На этот счет характерно высказался о себе и своем окружении бывший заместитель Моллы Мустафы полковник Асад Хушави: «Если в наши руки попадет нефть Абадана и Керкука, то этого нам всем хватит надолго».

Таким образом, простые курды оставили у меня теплые воспоминания, а вот их руководители доверия не внушили. В последующем история подтвердила наши выводы. После свержения короля и революции в Ираке курды вернулись на свои земли и снова начали вооруженную борьбу. Снова началось их гонение и притеснение. Молла Мустафа Барзани так и умер в изгнании, кажется в США, у пригревших его американских «ястребов».

В 50-х годах меня перевели на работу в Москву. Навсегда покинув Узбекистан, я и сегодня с глубокой благодарностью и теплотой вспоминаю те места, где родился, учился и работал. Навечно сохранил в памяти уважение к узбекскому народу, который, несмотря на неимоверные трудности, порожденные вековым имперским притеснением и байско-феодальным гнетом, сумел сохранить в себе черты доброты и порядочности, проявил теплоту и бескорыстие к людям других национальностей.