История античного атлетизма - Юрий Шанин Страница 11

Доказательства и подтверждения возможного диалектического единства философского воспитания и физической подготовки эллинов предоставляет нам сама античная действительность. Во-первых, многие знаменитые философы, ученые и поэты, как правило, были хорошими атлетами (Пифагор, Гиппократ, Платон, Хрисипп, Софокл, Еврипид и другие). ^[81]

Во-вторых, свои беседы с учениками эллинские философы часто проводили в гимнасиях.

В-третьих, чтение поэтических, исторических и философских произведений на стадионах тоже служит доказательством единства интеллектуального и физического направлений в воспитательной системе эллинов. Ибо мест и поводов для стечения обитателей греческих городов было немало (театральные представления, народные собрания, культовые церемонии и т. д.). Тем не менее трибуной эллинских мудрецов и государственных деятелей чаще всего был Олимпийский стадион. ^[82]

В-четвертых, наконец, и писатели, и философы, и историки того времени (равно как и в более поздние периоды) в своих произведениях широко использовали агонистическую терминологию в качестве литературных тропов. Лексика атлетов, гимнастов, педотрибов и элланодиков в немалой степени питала литературу, а та, в свою очередь, занимала весьма почетное место на панэллинских состязаниях (особенно благодаря Архилоху, Симониду Кеосскому, Пиндару, Вакхилиду и другим поэтам Древней Греции).

Ключевые проблемы воспитания вообще и агонистики в частности глубоко интересовали многих греческих ученых, независимо от представляемой ими науки.

Платон в своих мечтах об идеальном государстве явно предпочитал педагогическую систему спартиатов. Всячески отстаивая тезис гармонического развития, Платон считал, что в его воображаемой державе мусическим искусством и агонистикой должна заниматься только правящая верхушка – философы и стражи. ^[83] Больных и слабых детей следует – считал он – немедленно после рождения умерщвлять, а здоровых передавать для воспитания в специальные государственные школы. Первоначальное обучение, по Платону, следует начинать с семилетнего возраста и заканчивать к 16–17 годам. При этом «…кто наилучшим образом чередует гимнастические упражнения с мусическим искусством и в надлежащей мере преподносит их душе, того мы вправе были бы считать достигшим совершенства…» ^[84]

К этому Платон добавляет еще чтение, письмо, арифметику и некоторые другие науки, в чем определенно отходит от спартанской системы. По мысли философа, первоначальное обучение должно было выявить среди детей наиболее способных к государственной и военной деятельности. Всех прочих предполагалось зачислять в класс ремесленников (демос). А предназначающиеся для научной или военной карьеры должны были с 17 до 20 лет проходить школу эфебов.

Отводя в своем «Государстве» значительное место физической и военной выучке, Платон считал, что это обучение следует в равной степени распространять и на мужчин, и на женщин (что опять возвращает нас к спартанскому идеалу). А руководить молодежью должны «…общественные учителя, состоящие на жаловании у государства. Их учениками будут свободные мальчики и мужчины, девочки и женщины, если только эти последние понимают в этом деле толк, обучившись еще в девичестве всяким пляскам в полном вооружении и бою; по выходе же замуж, ознакомившись с тактическим развертыванием, строем, надеванием и сниманием оружия. Это следует делать если не ради чего-нибудь иного, так ради тех случаев, когда всенародному ополчению приходится, оставив государство, предпринимать походы за его пределы. В этих случаях мальчики и остальные граждане должны быть в состоянии хоть настолько владеть оружием, чтобы защищать детей и государство, да и в противоположных случаях (а ведь никак нельзя поручиться, что их не будет), когда неприятели извне вторгнутся с огромной силой, все равно, варвары они или эллины, – тогда придется сражаться до конца и уже за самое государство. При этом великим бедствием для государственного строя является такое позорное воспитание женщин, что они не желают умереть или претерпеть всяческие опасности ради детей, тогда как это делают птицы, даже сражаясь за своих детенышей с любым из самых сильных зверей. Женщины же тотчас устремляются к святилищам, наполняют все храмы, окружают алтари, распространяя о человеческом роде славу, как о самом трусливом по своей природе из всех существ». ^[85]

В этих экстремистских sui generis высказываниях Платона тоже видим влияние суровых спартанских законов.

В своем «Государстве» Платон приводит ряд серьезных доказательств того, что женщина способна абсолютно ко всем видам деятельности, которые до сих пор являлись уделом мужчин, и может даже нести военную службу. По праву займет она место и на стадионах. ^[86]

Очень часто мысли о воспитании вообще и воспитании физическом в частности встречаются в сократических диалогах Платона. Передавая точку зрения Сократа, философ нигде не высказывает своего несогласия с ним, ergo мысли Сократа часто были равны педагогическим убеждениям Платона.

В «Протагоре» с одобрением говорится о непременном аристократическом правиле «…посылать мальчиков к учителю гимнастики, чтобы крепость тела содействовала правильному мышлению и не приходилось бы из-за телесных недостатков робеть на войне и в прочих делах. Так поступают те, у кого больше возможностей, а больше возможностей у тех, кто богаче». ^[87]

Воспитание души и тела молодого человека – дело первостепенной важности и для семьи, и для государства, и, наконец, для самого юноши. Поэтому тут надо всегда полагаться на мнение опытных специалистов, не поддаваясь советам дилетантов, не радуясь похвале толпы верхоглядов. ^[88]

В том же диалоге Сократ, развивая мысль о гармоническом воспитании, упоминает о необходимости для юноши заниматься в равной степени и гимнастикой, и музыкой. ^[89]

В диалоге «Лахес» Лисимах ставит перед присутствующими вопрос: полезно ли детям сражаться в полном вооружении? На это Никий отвечает ему: «Изучать юношам эту науку, кажется, полезно во всех отношениях. Им хорошо свободное время проводить не в других занятиях, до которых они бывают охотники, а в этом: через такое занятие они непременно укрепят свое тело; потому, что тут нужен труд не слабее и не менее всякого гимнастического упражнения. Притом это движение и верховая езда особенно приличны свободному человеку; потому что мы бываем атлетами только на том поприще, и только то поприще нам указывается, с военными орудиями коего ознакомились посредством прежних гимнастических упражнений». ^[90]