Моя биография. Три начала - Валерий Харламов Страница 11

На тренировках старшие бились с нами как с равными. Нам доставалось, конечно: попробуй переиграй без опыта в силовом столкновении Эдуарда Иванова или Александра Палыча, синяков не пересчитаешь, но зато мы учились, по-настоящему учились, как в самых трудных матчах.

Анатолий Владимирович Тарасов не уставал повторять, что тренировка дает хоккеисту больше, чем матч, что был прав Суворов, утверждая: «Тяжело в учении, легко в бою».

Мы проходили нелегкую школу, но, тренируясь рядом с великими мастерами, пробуя себя в единоборстве с ними, мы обретали и класс, и мастерство. Формировался характер, появлялась уверенность; если я сегодня за час занятий дважды переиграл Рагулина и трижды Иванова, то, стало быть, я чего-то уже стою и никто мне не страшен — ведь нет в нашем хоккее защитников более сильных и классных, чем Эдик и Палыч.

И Тарасов поддерживал старших. Он объяснял нам не однажды, что возраст — не самое главное в спорте. Юность — важный аргумент, но не решающий.

«Если ветеран и новичок равны по мастерству, то место в основном составе я отдам «старику» — молодой должен понимать, что он может подождать, что когда-нибудь и его будут подпирать дублеры.

Место предоставим младшим только тогда, когда они бесспорно будут выше ветеранов…»

Анатолий Владимирович даже несколько нарочито, демонстративно брал сторону уважаемых и многоопытных спортсменов.

Как-то, находясь на предсезонном сборе в ГДР, мы играли в ручной мяч. Поле было неважным, грязь, пыль, и вот я столкнулся в воздухе с Виктором Кузькиным. Он вел борьбу по правилам, но масса у нас была слишком разная, и я отлетел от Кузькина, шлепнувшись с лета в грязь.

В сердцах выругался, не на Виктора, конечно, просто облегчил душу.

Анатолий Владимирович услышал. Тотчас же с тренировки меня прогнал, а потом созвал собрание, на котором меня прорабатывали чуть ли не час. А знаете, сколько за час можно высказать игроку. И самый великий мой грех заключался, по мнению тренера, как раз в том, что я обругал старшего товарища, ветерана команды. Это был, по глубочайшему убеждению Тарасова, ужасный проступок, недостойный хоккеиста ЦСКА.

А потом многое изменилось. Может, Тарасов стал мягче, не знаю. Но вот как-то на тренировке Саша Гусев прекрасно поймал Бориса Александрова на корпус, с силой швырнул его на лед, а тот вдруг захныкал. И хотя это был отличный урок силовой борьбы, Тарасов неожиданно для всех нас обрушился на Гусева — как, мол, не стыдно так сурово встречать новичка.

Мы поддержали Гусева, тогда тренер упрекнул нас в том, что, мол, мы боимся конкуренции. А какой Борис конкурент Гусеву, первоклассному защитнику? Как мог он наступать Саше на пятки?

Несколько таких случаев при разных тренерах, и Александров уже не стал воспринимать обычную силовую борьбу на тренировках, а потом все удивлялись, что Борис столь болезненно реагирует на противоборство противника.

Иные дебютанты главное свое достоинство видят в возрасте: я — молодой, за мной — будущее, тренер на меня надеется, а ветераны доигрывают, они команде уже не нужны.

А ветераны нужны! Очень нужны. Классным мастером становится не каждый из тех, кто подает надежды, совсем не каждый. Сколько мы видели будущих звезд, а нового Гусева, а нового Михайлова, а нового Викулова пока нет.

Тепличные условия, создаваемые новичкам, искусственная нарочитая поддержка никому еще пользы в спорте не приносили.

Закаленный, прошедший многие испытания игрок, хоккеист, завоевавший, а не получивший место в основном составе команды, по-моему, и надежнее и перспективнее.

Сейчас стало значительно больше различных международных турниров, в том числе и крупных, вызывающих широкий интерес. Среди них и чемпионаты мира и континента для юниоров, для молодежных составов, теперь звездами (правда, в своем возрасте, по своему, уменьшенному, масштабу) становятся многие, и далеко не каждый новичок попадает в такие условия, где он может верно оценить масштаб своего достижения.

Вот стали в 1978 году во второй раз подряд наши молодые хоккеисты чемпионами мира. Хорошо, что Вячеслав Фетисов, признанный лучшим защитником чемпионата, играет в ЦСКА. Хотя и звезда он, однако и ему самому нетрудно понять, что рано пока сравнивать свой класс с мастерством Володи Лутченко или Геннадия Цыганкова. Может быть, во многом именно потому Фетисов так и остался скромным и тихим парнем.

А другой чемпион мира среди юниоров возвращается в свою команду, где нет таких игроков, как Петров или Третьяк, Балдерис или Михайлов, и оттого он объясняет ветерану, перешагнувшему тридцатилетний рубеж, что нечему ему теперь учиться у стариков. Сидит, дескать, его партнер в своем клубе, нигде не был, ничего не видел, в сборную не приглашался, а вот он, юниор, уже побывал и там и сям, играл и против канадцев, и против шведов, и невдомек ему, что старший его товарищ боролся не с какими-то юными канадцами, а с подлинными мастерами хоккея — с Константином Локтевым и Борисом Майоровым, с Вячеславом Старшиновым и Анатолием Фирсовым, с Борисом Михайловым и Александром Якушевым, и не однажды удавалось ему нейтрализовать этих выдающихся мастеров атаки.

Согласен, что молодежь должна быть настырной и упорной, если хотите, чуточку резковатой, но только на тренировках, в играх, но никак не в быту — после тренировки или игры.

Кстати, нашей тройке на каком-то этапе тоже помогало излишнее самомнение, некоторая даже переоценка своих возможностей.

Я вспоминал на этих страницах своего нового партнера по пятерке Славу Фетисова, приятного и хорошего парня. Так вот у него, несомненно, есть гонорок, есть самолюбие, ему не хочется быть хуже других, и эта черта помогает молодому хоккеисту справляться с трудностями, тренироваться серьезно, старательно, с полной отдачей сил. Фетисов хорошо работает, настойчиво тянется за ведущими. Сейчас Слава играет в паре с Геной Цыганковым с нашей тройкой. Характеры что у меня, что у Петрова с Михайловым серьезные, требования к молодым и к себе у нас высокие, но, право же, все ветераны ЦСКА удовлетворены тем, как играет Вячеслав, другого партнера нам и не надо, хотя моложе он всех нас намного. Конечно же, правильно поступил Виктор Васильевич Тихонов, что оставил молодого парня в первом звене, поверил в него, дал ему возможность играть рядом с опытнейшими хоккеистами. Слава заслужил право выступать в пятерке с четырьмя олимпийскими чемпионами своим отношением к делу, к товарищам, к себе.

Фетисов учится, старается учиться. Если ему сделаешь замечание, он не станет спешить спорить, доказывая свою правоту, не огрызнется: сам-то, мол, не лучше, он просто постарается учесть замечание, извлечь вывод из собственного промаха, из допущенной ошибки. И потому молодой этот защитник «прибавляет» в мастерстве на глазах. И как должное воспринимали мы на чемпионате мира в Праге решение ЛИХГ о присуждении Славе приза «лучшему защитнику».

И у нас в ЦСКА, и, судя по рассказам товарищей по сборной, в других клубах иные новобранцы, не располагающие пока ничем, кроме отменного здоровья, спорят чуть ли не до посинения с ветеранами команд по любому поводу, из-за каждого пропущенного гола, хотя, как мне кажется, можно было бы порой уступить и в том даже случае, если ты прав. Я, например, и сейчас уступаю в споре тем, кто, по моему глубокому убеждению, все-таки не прав, — лишь бы не ссориться, не нервировать партнера по команде. Уступишь, а потом, успокоившись и поразмыслив, спорщик и сам поймет, что прав ты, а не он. Может быть, я и преувеличиваю немного в своих претензиях и пожеланиях к молодым хоккеистам, но мне очень хочется, чтобы сегодняшние семнадцати-восемнадцатилетние игроки поняли, что им же будет и легче и интереснее играть, если поверят они, что в хоккее немало секретов, что он не так-то прост, наш хоккей, если допустят они мысль, что есть, право же, все основания полагать — ветеран не хуже тебя понимает хоккей, он точнее оценивает случившуюся несколько секунд назад ситуацию: опыт у него не меньше. Да и, кроме того, ты ведь знаешь это так же хорошо, как и я, как и тренер, ибо ветеран помогал тебе несколько лет, тянул тебя чуть ли не за уши к вершинам мастерства.