Рублевка и ее обитатели. Романтическое повествование - Георгий Блюмин Страница 11

Зато с крылечка дома я видел нисколько не изменившийся за века обширный луг, где-то вдалеке подступавший к самому Неману. Над лугом кружили аисты, и его пересекали неглубокие, но довольно широкие криницы с абсолютно прозрачной и быстротекущей в песчаном русле ледяной водой. Такая криница являлась своеобразным тротуаром, ибо по ее твердому дну можно было легко пройти через болотистые участки луга от деревни до самой реки. На местном языке эти болотистые участки назывались «дрыгва». Когда мы шли с бабушкой по такому болоту, густо покрытому травами и цветами, я крепко держался за ее руку. А почва под ногами прогибалась и так и ходила ходуном, и я, боясь провалиться, старался наступать на кочки. Бабушка, хорошо знавшая родные места, указывала мне на мирно и безопасно пасущихся поблизости на этой самой дрыгве тяжелых коров, что меня несколько успокаивало.

Вечерами, когда начинались сумерки, от реки медленно надвигалась на луга белая пелена тумана. И мне всегда казалось, что из глубины лугов идет на меня что-то страшное, что неизбежно поглотит и наш дом, и графские развалины, и всю деревню. Тогда бабушка меня крестила, уводила в дом и укладывала в постель. И я непременно упрашивал ее рассказать мне сказку. Вот один из ее рассказов.

Бабушка одиноко жила в своем доме. Настала ночь, одна из тех непроглядно темных осенних ночей, про которые говорят: хоть глаз выколи. Утомленная дневными трудами, бабушка уснула. Разбудил ее стук в окно — неожиданный в глухую ночь. Она прильнула к стеклу, но никого не увидела, только выл ветер и шумели деревья. Бабушка прилегла на постель, но только начала засыпать, как вновь раздался громкий стук в окно и чей-то голос отчетливо произнес: вставай, не спи! Снова она встает и подходит к окошку. Никого. Никто не отзывается на ее вопросы. Только далеко-далеко, там, где луга, бабушка видит голубые блуждающие огни.

Вот огни разбежались в стороны, потом снова собрались в одном месте, и теперь уже один огонь вспыхивает, а затем тускнеет, рассыпаясь голубыми звездами. Трижды в течение ночи настойчиво и безответно стучались в окно, а голос произносил все те же слова: вставай, не спи! И все тот же огонек блуждал в темноте по лугу, надолго останавливаясь на одном и том же месте.

Наутро, когда рассвело, бабушка отправилась на другой конец деревни, где стояла избушка деревенского старожила, столетнего Ивана Заливаки. Мудрый старик выслушал ее рассказ и вспомнил, что подобная история приключилась однажды с его дедом или прадедом: «Надо было взять лопату и пойти к тому месту, где горел огонек. Там наверняка кто-то закопал золото. Так иногда клад заявляет о себе. Но такое случается один раз в сто лет, а может быть, и гораздо реже…»

Похожую историю, случившуюся в пойме Москвы-реки, у деревни Аксиньино, что на Царской дороге, мне довелось услышать и у нас в Подмосковье. Был, по рассказу жителей, и ночной стук в окно, и блуждающие огни, сходящиеся в одном месте. Тогда слышали стук и видели огни трое здоровых мужчин. Прихватив с собой лопаты, они ушли в ночь, к огням. Но вскоре их всех охватил непонятный ужас, и они возвратились назад. Позже объяснить это чувство внезапного страха никто из них не мог.