Предатели. Войско без знамен - Игорь Атаманенко Страница 11

«Трюк с манекеном» действовал по следующей схеме.

Выйдя из здания посольства, сотрудник резидентуры садился в машину вместе со своей женой (или с другим сотрудником). Жена — за рулем, разведчик рядом. Под ним — небольшая коробка. За несколько часов до встречи они выезжали на проверочный маршрут. Следуя по нему, в заранее намеченном месте машина после ряда поворотов на несколько секунд выпадала из поля зрения сыщиков наружного наблюдения, то есть оказывалась в «мертвой зоне». Тут же разведчик, который должен был встретиться с Толкачевым, катапультировался из машины и исчезал в первой попавшейся подворотне. Водитель тут же активировал «Джека» — нажимал кнопку, и… о, чудо! Из коробки мгновенно выпрыгивал манекен, чей силуэт был как две капли воды схож с покинувшим машину разведчиком. Резиновая кукла, заполненная сжатым воздухом, выглядела абсолютно правдоподобно. Водитель, сидящий за рулем, чтобы окончательно ввести в заблуждение следующую за ним «наружку», начинал имитировать беседу, поворачивая голову куклы с помощью незамысловатого устройства. Лишь подъехав к дому, где проживали сотрудники американского посольства, водитель на тазах ошеломленных сыщиков выпускал воздух из манекена, и упаковывал его в коробку. Все, партия выиграна!

Бойцы наружного наблюдения, конечно, понимали, что второго разведчика они потеряли, но установить его местонахождение до его появления дома или в посольстве не могли.

Тем временем американец, надев фуфайку и нахлобучив кепку до носа, пешком и в городском транспорте, проверившись и убедившись в отсутствии «хвоста», добирался до места встречи. Проведя явку, разведчик возвращался домой или в посольство. Такой способ ухода от «наружки» несколько раз успешно применялся при операциях по связи с Толкачевым.

По мнению Хэтгавэя, подобный способ отрыва от наружного наблюдения нельзя было применять часто потому, что он всегда приводил к ответным мерам — к «оперативному прессингу». Попавшему под него доставалось сполна! Это — прокол шин и создание «подстав» на трассе, имитирующих повреждение машины «наружки»; многочасовая блокировка автомобиля разведчика на улицах и, наконец, демонстративная (а значит, изматывающая нервы!) слежка, когда за провинившимся (или, лучше сказать, — за подозреваемым) «бампер в бампер» неотступно, в течение многих часов, идут две-три машины «наружки»…

Как бы там ни было, но порой «Джек» был единственным способом, чтобы уйти от наружного наблюдения и бесконтрольно встретиться с Толкачевым. А уж как московская резидентура, да и вообще руководство Центрального разведывательного управления дорожили встречами с ним, читателю известно!

* * *

Спецслужбисты — оперативные сотрудники разведки и контрразведки, как и сыщики «наружки», — видят улицу, да и все вокруг, не так, как рядовые граждане. С годами это восприятие окружающего мира переходит на уровень подсознания, становится рефлекторным.

Незнакомая машина в привычном переулке, человек, который вроде бы читает газету, но на самом деле даже не отдает себе отчета в том, что держит ее в руках. Женщина в будке телефона-автомата говорит в молчащую трубку, а на самом деле — в микрофон переговорного устройства. И тот и другая одновременно ведут наблюдение за подъездом напротив!

Все это совсем не так, как показано в кино или подано в остросюжетных романах. Профессионала, который находится под наблюдением, будь он разведчик, сам факт контроля за ним не очень волнует в каждый конкретный момент — ведь операции с тайниками, как и встречи с теми, кого надо уберечь от недреманного ока контрразведки, происходят не каждый день. Даже наоборот — именно отсутствие «хвоста» начинает настораживать…

С годами между «ведомым» и «наружной» возникает какое-то энерго- или психополе. Вроде ничего вокруг тебя не происходит, ан нет! — чувствуешь, что находишься под присмотром! Или — наоборот: а Куда ж, черт подери, пропали «опекуны»!?

Опытные спецслужбисты никогда не оглядываются, остановившись «завязать шнурок», — примитивно! Кстати, шнурки на башмаках западного производства, особенно североамериканского, никогда не развязываются — их для этого покрывают воском.

Профессионалы никогда не выглядывают из-за угла, они выпрыгивают из вагона метро или электрички в последний момент перед закрытием дверей. Они играючи водят свои скоростные, но внешне неприметные машины, и не таращатся ежесекундно в зеркало заднего вида. В нужный момент они просто исчезают, причем их вроде и не в чем упрекнуть — виновата в потере «объекта» всегда «наружка»…

* * *

Как только Хэттавэй стал курировать работу со «Сфиэ», по его инициативе в посольство были доставлены девять машин с затемненными стеклами. Более того, разведчиков, действовавших под дипломатическим прикрытием, оснастили не только манекенами, имитировавшими фигуры сотрудников посольства, но и резиновыми масками для лиц, наподобие тех, которыми пользовался Фантомас в известном французском фильме.

…«Чистого» дипломата Дэвида Хилла по росту и телосложению со стороны невозможно было отличить от Хэтгавэя, и он этим воспользовался сполна! Отправляясь на контрольную явку со «Сфиэ», Хэттавэй надел искусно изготовленную каучуковую маску, имитировавшую лицо Хилла. После чего преспокойно, на малой скорости выехал за ворота посольства: «Смотрите, любуйтесь, я — Дэвид Хилл!»

Иллюзион через некоторое время, конечно же, был раскрыт, но, во-первых, Хэттавэю удалось провести явку с новым агентом, а во-вторых… Во-вторых, к тому времени американцы уже перешли (правда, частично) на безличную связь с агентом — через «почтовые ящики», суть — тайники…

Зачем, спрашивается, все эти манекены и маски?

Американские разведчики рассчитывали с их помощью водить за нос нашу службу наружного наблюдения. Например, манекен разведчика-агентуриста, который должен был провести конспиративную встречу со своим агентом, демонстративно вывозили в какой-нибудь отдаленный район Москвы в обычной машине. Сам же агентурист в автомобиле с затемненными стеклами уезжал в противоположном направлении. С этой же целью, чтобы сбить с толку «наружку», использовались и маски.

Маскарадные пристрастия американских разведчиков были различными.

Майкл Селлерс, «сидевший под корягой» — действовавший под прикрытием второго секретаря посольства США в Москве, — очень любил «похипповать»: отправляясь на встречу со своими источниками из числа советских граждан, наклеивал усы и натягивал лыжную шапочку с приделанными к ней волосами до плеч.

В таком виде он и был задержан 10 марта 1986 года во время проведения явки с агентом «Коул» — майором Сергеем Воронцовым, сотрудником Управления КГБ по Москве и Московской области. Кстати, имя изменника до самого последнего дня его инициативного сотрудничества с ЦРУ не было известно его американским кураторам. Это был, пожалуй, единственный постулат конспирации, которым овладел и до конца соблюдал Воронцов…

Мистер «Инкогнито»

Поздним июльским вечером 1984 года в квартире второго секретаря политического отдела посольства США в Москве Джона Фини раздался телефонный звонок. Мужчина на ломаном английском, который выдавал в нем славянина, путая слова заученных наизусть фраз, предложил хозяину квартиры срочно встретиться по совершенно неотложному делу.