Великий Наполеон. "Моя любовница - власть" - Борис Тененбаум Страница 11
Великий Наполеон. "Моя любовница - власть" - Борис Тененбаум читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Во всем этом скромном и в высшей степени достойном поведении была и другая сторона. В частном письме членам Директории, написанном еще из его ставки, о новоучрежденных республиках в Италии было сказано следующее [1]:
«Вы воображаете себе, что свобода подвигнет на великие дела дряблый, суеверный, трусливый, увертливый народ… В моей армии нет ни одного итальянца, кроме полутора тысяч шалопаев, подобранных на улицах, которые только грабят и ни на что не годятся…»
Он еще добавил, что держать тамошнее население в руках можно только с помощью «…суровых примеров…».
Народным ликованием он тоже особо не обольщался и говорил, что народ с такой же поспешностью бежал бы за ним, если бы его везли на гильотину. По-видимому, много думал о своих отношениях с Директорией. Устроенный ему государственный прием был, конечно, очень хорош. Но в сентябре 1797 года в Вецларе, в Германии, внезапно скончался Лазар Гош, известный и популярный генерал.
Говорили, что он был отравлен.
28-летний воитель и герой просто неизбежно становится объектом пристального внимания лучшей половины рода человеческого, и генерал Бонапарт в этом смысле не стал исключением. Самые разные дамы очень и очень добивались близкого с ним знакомства, и при желании он мог бы завести роман с любой из самых интересных женщин Парижа. Особенно домогалась его дружбы супруга шведского посла во Франции, баронесса де Сталь (Анна-Луиза Жермена де Сталь (баронесса де Сталь-Гольштейн; Anne-Louise Germaine baronne de Stal-Holstein), известная просто как мадам де Сталь).
Супругой своему мужу она была, впрочем, вполне номинальной – они уже были негласно разведены, но продолжали жить в одном доме. Мадам де Сталь была хозяйкой самого блестящего интеллектуального салона столицы, была окружена талантливыми людьми и довольно влиятельна. Утверждалось, например, что назначение «…гражданина Талейрана…» на пост министра иностранных дел устроила именно она.
Так вот, за генералом Бонапартом она форменным образом ухаживала. Возможно, в ней говорила страсть коллекционера – у нее уже был в жизни пылкий роман с графом Нарбонном, бывшим военным министром Франции.
Генерал Бонапарт отнесся к ней скорее холодно – если к красивым женщинам он был довольно равнодушен, то умных определенно не переносил. Она, однако, будучи особой возвышенной, чрезвычайно интеллектуальной (в 15 лет написала комментарии к очень серьезному труду своего отца, великого финансиста Неккера, о состоянии налоговой и финансовой системы Франции) и будучи наделена литературным даром, оставила потомству интересное описание Наполеона Бонапарта – такого, каким она его видела в 1798 году:
«…лицом он худ и бледен, но не неприятен. Он маленького роста, и лучше выглядит на коне, чем на ногах. Манеры у него странные, хотя он вовсе не застенчив… Когда он говорит, то пленяет тем впечатлением превосходства, которое производит, хотя у него нет никаких качеств ни человека из хорошего общества, ни человека из круга ученых. Когда он говорит о чем-то, что он пережил сам, в нем видно живое воображение итальянца. Но я всегда помню о глубокой иронии, с которой он относится ко всему – и к самому высокому, и к самому прекрасному, и даже к собственной славе…»
Это все вещи, так сказать, фактические, по-видимому, она просто описывает то, что видит.
Дальше, однако, следует пассаж, который как-то невольно наводит на ум воспоминания о стиле Д.С. Мережковского:
«…Он не хорош и не плох, не добр и не жесток, он уникален, он и не возбуждает, и не испытывает привязанности, он и больше, чем человек, и меньше, чем человек…»
Эта последняя деталь – «…больше чем человек и меньше чем человек…» – особенно умилительна. Трудно найти более выразительный пример высокопарного вздора – истинный Дмитрий Сергеевич.
Ho потом она говорит следующее:
«[для него] …все человечество в целом – противник в шахматной партии, которому он надеется поставить мат…»
Вот это уже похоже на правду.
Назначенный командующим так называемой Английской армией, то есть совокупностью всех тех частей, которые Республика предназначила для вторжения в Англию, генерал Бонапарт уехал из Парижа в инспекционную поездку на побережье. Начал он с Дюнкерка. Тщательнейшим образом проверялись порты, подсчитывалось количество судов, как военных, так и транспортных, на учет были взяты все баржи, которые могли быть использованы для перевозки войск через Ла-Манш, вся артиллерия, имеющаяся в крепостях недавно завоеванных Австрийских Нидерландов (теперешней Бельгии), Голландии и в бретонских портах собственно Франции.
Он уехал из Парижа 10 февраля 1798 года и был страшно занят – в числе прочей своей деятельности он проводил подробнейшие опросы местных рыбаков, торговцев, занимавшихся каботажным плаванием, и даже попросил устроить ему разговор с кем-нибудь из знающих дело контрабандистов, чем несколько смутил таможенные власти.
Однако уже 24 февраля он спешно вернулся в Париж – его настоятельно звал туда Талейран. Шли общие переговоры о мире, и министр иностранных дел находил присутствие победоносного генерала Бонапарта в столице очень желательным.
Директории генерал Бонапарт представил доклад о состоянии дел с вторжением – и доклад был негативным. Абсолютно никаких шансов на успех он не усматривал. Например, в Бресте имеется только 10 военных кораблей, и на них нет никакой подготовленной команды. Однако у него имелись встречные предложения: во-первых, можно было захватить принадлежащий Англии Ганновер (в Англии после смерти королевы Анны правила так называемая «ганноверская» династия), во-вторых, была возможность захвата Египта. И сам генерал рекомендовал именно эту альтернативу: это даст Франции богатую колонию взамен отнятой у нее Канады, резко оживит всю французскую торговлю в Восточном Средиземноморье, даст возможность добраться до Красного моря и устроить там современный европейский арсенал и откроет дорогу в Индию. Кстати, подробный, хорошо разработанный план, связанный с Египтом, уже однажды был представлен Директории, и его автором был Талейран. Что же касается необходимых для этого предприятия войск, то они найдутся – сейчас, когда с Австрией заключен мир, потребность в них не столь велика.
В общем, имелись разумные доводы в пользу экспедиции в Египет.
Вопрос был передан на рассмотрение исполнительному совету при Директории, а все связанные с ним документы были направлены также и членам самой Директории, в первую очередь, конечно, Баррасу. Впрочем, 24 февраля его секретарь получил и еще одну коротенькую записку, предназначенную для его сведения [2]:
«…Бонапарт неожиданно вернулся сегодня вечером. Прошу вас, передайте Баррасу, как глубоко я сожалею о том, что не смогу быть у него сегодня на ужине. Скажите ему, чтобы он меня не забывал. Вы-то знаете, в каком положении я нахожусь,
Подписано: [Жозефина] Ла Пажери Бонапарт».
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии