Образ Другого. Мусульмане в хрониках крестовых походов - Светлана Лучицкая Страница 10

Другой немецкий хронист — Альберт Аахенский довёл свою хронику крестовых походов до 1120 г. Таким образом, она охватывает историю Первого крестового похода и первые два десятилетия существования Иерусалимского королевства. Как и Эккехард, Альберт Аахенский не участвовал в походе, но, в отличие от своего соотечественника, не смог отправиться в поход позже. Свои усилия он посвятил тому, что собирал письменные свидетельства и устные сведения о походе. ^[74] Его хроника состоит из двенадцати книг. В ней он описывает Первый крестовый поход (1096–1099) и историю Иерусалимского королевства от назначения Годфруа Бульонского защитником Гроба Господня в 1099 г. до 1119 г. Разные части его пространного сочинения были написаны в разные периоды времени. Приблизительное время сочинения всего произведения — от 1102 г. до 1140 г. Известно, что хроника была использована Гийомом Тирским для его обширной истории крестовых походов. ^[75] По мнению многих исследователей, хроника Альберта Аахенского — самое фантастичное из сочинений о крестовых походах. Так, еще в XIX в. немецкий историк Г. фон Зибель полагал, что относить его хронику к историческим источникам так же правомерно, как относить к таковым «Илиаду» или «Песнь о Нибелунгах». ^[76] Известно, что хронист вообще в основном полагался на устные и, возможно, не всегда точные свидетельства. Попытки разграничить в этом сочинении res factae и res fictae неоднократно предпринимались историками. Так, М. А. Заборов полагал, что вся «Иерусалимская история» Альберта Аахенского представляет собой изложение слабо связанных между собой эпизодов войны, в которых очень много от эпических сказаний и легенд. ^[77] По наблюдениям немецкого историка П. Кноха, история и поэзия в хронике Альберта Аахенского тесно переплетены. ^[78] Но нас, как уже говорилось, не интересует подобная постановка вопроса. Фантастические искаженные сведения хроник о крестовых походах и мусульманах важны для нас как источник по истории представлений хрониста об иноверцах.

Наконец, мы обращаемся к последней группе сочинений хронистов — это французские историки Гвиберт Ножанский, Бодри Дейльский и Роберт Монах (Роберт Реймсский). Как и Альберт Аахенский, они не побывали на Востоке и писали свои сочинения, пользуясь первоисточниками и опираясь на свидетельства очевидцев.

Один из самых известных французских летописцев, писавших о Первом крестовом походе, — историк Гвиберт Ножанский. Над своим сочинением «Деяния Бога через франков» он трудился в Ножанском аббатстве и завершил его в 1108 г. В этом произведении он проявляет присущий ему скептицизм и критикует чудеса, о которых рассказывали другие хронисты Первого крестового похода (такие, как появление знаков креста на теле погибших крестоносцев и др.), но при этом оправдывает чудо св. копья. Как и Фульхерия, Гвиберта Ножанского отличают огромная начитанность и знание античных авторов, в частности, Вергилия и Горация. Для своей хроники он использует историю Помпея Трога и проецирует многие сведения из античной истории на современный ему мусульманский мир. Его хроника примечательна также тем, что в ней содержится достаточно пространная биография пророка ислама Мухаммада. К тому же в ней приводятся многие вымышленные монологи и диалоги, якобы происходящие в мусульманском лагере, воспроизводятся воображаемые письма мусульманских вождей, переговоры и пр.

Другой известный французский хронист Первого крестового похода — Бодри Дейльский. Четыре книги его «Иерусалимской истории» были закончены около 1107 г. Автор — человек большой культуры, поэт и историк, был аббатом в Бретани прежде чем стать архиепископом Дейльским. ^[79] Хорошее знание латыни и незаурядная античная образованность выделяют его, как и Гвиберта Ножанского и Фульхерия Шартрского, среди всех прочих историков крестовых походов. В хронике есть касающийся нашей тематики материал. В ней много описаний воображаемых диалогов, сцен, происходящих в лагере сарацин, а также рассказов о религиозном культе мусульман. ^[80] Типичный церковный историк, Бодри Дейльский написал обширную назидательную хронику. Винцент из Бовэ заимствовал из нее рассказ о Первом крестовом походе для своего «Исторического зерцала». ^[81]

Наиболее популярный хронист Первого крестового похода, несомненно, — Роберт Монах. Он написал свой труд в период между 1100 и 1118 гг. Как и Гвиберт и Бодри, он ограничивается лишь рассказом о Первом крестовом походе и не сообщает никаких сведений относительно первых десятилетий существования Иерусалимского королевства. Реймс, где жил и работал клирик, был крупнейшей епархией Франции и Германии. ^[82] Не случайно его труд получил очень быстрое распространение и сохранился в многочисленных рукописях. В хронике Роберта Монаха, как и в других сочинениях о Первом крестовом походе, также запечатлен искаженный образ мусульманского мира, который он стремится показать изнутри.

Рассказы о событиях Первого крестового похода содержат еще две хроники. Одна из них принадлежит норманнскому хронисту Раулю Канскому, воспевшему подвиги своего сеньора Танкреда. ^[83] Это сочинение было создано между 1095 и 1107 гг. и представляет собой своего рода энкомиаст, написанный частично стихами, а частично — прозой. Для прославления своего героя историк использует всевозможные риторические средства: диалоги, пословицы, цитаты из сочинений античных авторов — главным образом Тита Ливия и Вергилия. ^[84] Известно, что у хрониста были дружеские отношения с сыном Робера Гвискара Боэмундом Тарентским. Норманнские вожди и другие крестоносцы также рассказывали ему о том, как были взяты Антиохия и Иерусалим и убеждали его записать сообщения. Эти события он излагал с собственной точки зрения. Как и его соотечественник Аноним, Рауль Канский был больше воином, чем клириком. Разделяя антивизантийские настроения своего сеньора, он с пристрастием рассказывает о событиях Первого крестового похода. Специфической чертой его сочинения является также то, что оно проникнуто влиянием античных авторов. Для нашей темы интересно то, что именно Рауль Канский оставил наиболее подробное описание мусульманского культа.