Виктор Лягин. Подвиг разведчика - Александр Бондаренко Страница 10

В январе 1940 года в Москве фантастическим для нашего сегодняшнего дня тиражом в 300 тысяч экземпляров был выпущен «Политический словарь», который ориентировал советских граждан в реалиях современного мира и объяснял им подоплеку многих исторических событий. Обращаясь к этому изданию, мы приблизительно можем понять, какие представления имели по тому или иному вопросу герой нашей книги и его современники. Что же делать, если большинство советских граждан придерживались тогда официальной точки зрения и искренне верили написанному?

Так вот, в статье «Индустриализация СССР» данного словаря объясняется, что это — «превращение нашей страны, в прошлом отсталой, преимущественно аграрной, всецело зависевшей от других, более развитых капиталистических стран, в передовую социалистическую индустриальную державу, независимую в технико-экономическом отношении от капиталистических государств. В результате социалистической индустриализации СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, превратился в страну, производящую машины и оборудование собственными силами, в страну мощную в смысле обороноспособности. Необходимость социалистической индустриализации страны неоднократно подчеркивалась великими вождями народа — Лениным и Сталиным. В целом ряде своих выступлений Ленин особое внимание обращал на необходимость развития тяжелой промышленности, являющейся основой социалистической перестройки всего народного хозяйства. В декабре 1925 года на XIV съезде ВКП(б) товарищ Сталин выдвинул лозунг социалистической индустриализации, подчеркнув, что центральной задачей партии становится борьба за социалистическую индустриализацию страны, борьба за победу социализма».

Можно, конечно, критиковать советское единомыслие — но скажите, чему в вышеизложенном тексте следует возразить? Разве что слову «социалистический», если подходить с нашей современной «либеральной» точки зрения, но тогда весь строй в стране был такой, что никакой иной индустриализации, кроме как социалистической, в СССР быть не могло. Так что принимаем указанный курс единогласно — так, как принял его всем сердцем герой нашей книги Виктор Лягин. Посвятив свой первый послешкольный год пионерско-комсомольской работе, он затем решил включиться в борьбу за социалистическую индустриализацию и, как тогда говорилось, личным своим трудом претворять в жизнь решения XIV съезда ВКП(б) (хотя к тому времени, в декабре 1927 года, прошел уже очередной XV съезд ВКП(б), но этот съезд, как написано в том же «Политическом словаре», «вынес решение о всемерном развертывании коллективизации сельского хозяйства» — а эта тема к нашему герою никакого отношения не имела).

В общем, Виктор Лягин принял решение, вполне соответствующее духу времени: поступать на учебу в Ленинградский политехнический институт имени М. И. Калинина. (Уточним, что сам Михаил Иванович, «всесоюзный староста», председатель ЦИКа — Центрального исполнительного комитета СССР, высшего, как официально считалось, органа государственной власти в стране, — высшего образования не получил и, соответственно, в Политехе не учился.)

Что нам известно про это учебное заведение?

Политехнический институт был основан на северной окраине Санкт-Петербурга в 1899 году. В его создании участвовали такие выдающиеся русские ученые, как кораблестроитель Алексей Крылов, химик Дмитрий Менделеев, изобретатель радио Александр Попов, металлург Дмитрий Чернов — можно перечислить и еще целый ряд иных, не менее блистательных фамилий. В 1910 году Санкт-Петербургскому политехническому институту было присвоено имя императора Петра Великого, а в 1922 году его переназвали, как мы уже говорили, в честь «всесоюзного старосты»; в 1924 году, ввиду очередного переименования города на Неве, институт стал называться Ленинградским. К концу 1920-х годов, то есть ко времени поступления сюда Виктора Лягина, здесь обучалось порядка восьми тысяч студентов — на скольких факультетах, точно сказать не беремся, хотя и знаем, что в том самом 1929 году здесь также были созданы еще и факультеты водного хозяйства и авиастроительный. На последний из них решил поступать Виктор.

На официальном бланке «Заявления» после напечатанных там слов «Прошу допустить меня к приемным испытаниям для зачисления в число студентов» он аккуратным почерком написал «авиастроительного», а слово «факультета» там уже стояло.

К испытаниям, как тогда именовались приемные экзамены, он был допущен и всё успешно сдал. Конечно, создавая «светлый образ» героя книги, хотелось бы написать про блистательную сдачу экзаменов, но, к сожалению, у нас есть документ, который не позволяет кривить душой: листок за № 52 (номер написан на бланке синим карандашом); еще здесь отпечатано слово «Поступило» и очень крупно стоит «1928 г.», но тем же карандашом «восьмерка» исправлена на «девятку», и на листке стоит лиловый чернильный штамп «Допустить к испытаниям». Тут же указаны и «Результаты испытаний»: русский язык — сдано, обществоведение — «удовлетворительно», математика (судя по всему, были отдельные вопросы по алгебре, геометрии и тригонометрии) — «удовлетворительно». Не стал исключением и четвертый экзамен — физика, за сдачу которого абитуриенту также было поставлено «удовлетворительно». Но значит, такого уровня знаний для поступления было вполне достаточно, потому как рядом с написанным тем же синим карандашом «Лягин Виктор Александрович» дописано уже красным карандашом «Ст», что, соответственно, означает «студент». Приняли! Об этом счастливом событии, как значится на том же опять-таки листке, он был «извещен лично» 19 июля. Лягин был зачислен на авиастроительный факультет — отделение самолетостроения. Звучит как песня!