Педро Жестокий - Франсуа Пиетри Страница 10

Однажды осенью 1354 года, когда равнину Кастилии покрывал плотный туман, посланец Лопе де Бенданьи принес изумленному графу Трастамарскому новость о том, что его пленник бежал. Этот смелый поступок стал результатом хитроумной операции, тщательно подготовленной Самуэлем эль Леви.

Старый финансист был достаточно хитер и притворился, что раскрыл все свои сундуки. На самом деле он сохранил в тайне не одно секретное место, из которого потихоньку доставал деньги, чтобы подкупить всех, кого только мог. Возможно, сам дон Тельо не отказался от такого проявления внимания; скорее всего, именно этим объясняется довольно снисходительное отношение к нему короля Педро. Что касается арагонских инфантов, тоже подкупленных хитрым казначеем Кастилии, они уже и не скрывали своей зависти и разочарования.

В это время знать и горожане начали проявлять недовольство. Жалкое положение того, ктонесмотря ни на что оставался государем, волновало и оскорбляло честь кастильцев. Создается впечатление, что несчастье короля восстановило его утраченный авторитет. К тому же союзники начали вести себя просто неприлично. Забыв о королеве Бланке, они занялись дележом полученной добычи, дрались за королевские должности и связанные с ними льготы. По всей Кастилии народ засомневался, правильно ли он сделал, поменяв одного тирана на многих.

Самуэль, благодаря кое-каким услугам, оказанным им графу Трастамарскому, добился доступа к королю и составил ему в заточении компанию. В одно туманное ноябрьское утро 1354 года Педро, которому разрешали охотиться в окрестностях Торо, отправляется с соколом в руке на охоту и добирается до соседнего леса, где его ждет преданный еврей с перекладными лошадями. Вдвоем, безоружные и без охраны, они устремляются прямо к Сеговии. Обессиленные, они прибывают туда среди ночи. Из «альказара», где остановился король, настояв на своем праве государя, он решается отправить посланца в Торо, чтобы потребовать печать Кастилии, которая находилась у королевы-матери. Та, удивленная и испуганная, не раздумывая, отдает печать и бежит бить тревогу.

Волнения и раздор в Торо достигли апогея, и каждый, как всегда случается в подобных случаях, поторопился обвинить другого в предательстве…

По всей Кастилии и Андалузии возвращение короля к власти благодаря побегу, достойному пера романиста, только усиливает его влияние. Смелость, находчивость и таинственность нравятся простому народу. Педро, еще вчера бывший беглецом, не знавшим, куда податься в собственном государстве, видит, как с каждым днем города и деревни вновь встают под его знамена. Король награждает их, всегда готовый от этого отказаться, всеми налоговыми льготами, которые они просят.

Арагонские инфанты, королева Элеонора, вся семья Кастро сами приходят на помощь победителю, спешащему раскрыть им свои объятия и одаривающему их землями и званиями. Педро сердится лишь на графа Трастамарского и Фадрика, которых он навсегда возненавидел. Очень быстро собрав в Бургосе кортесы Кастилии, он кроме единодушного признания своей власти добивается также постановления о бесчестии бастардов и официальном непризнании их претензий.

В кортесах почти не было представителей духовенства. Причина их отсутствия станет понятной после того, как в Толедо прибудет легат папы Иннокентия VI, который привезет послание, объявляющее об отлучении короля Педро от Церкви за двоеженство, за супружескую измену с Падильейи Хуаной де Кастро, осуждающее сообщников его преступлений — архиепископов Саламанки и Авилы и налагающее интердикт на королевство Кастилии. Последний страшный приговор запрещал совершать богослужение, церковные обряды и подчиняться королевским должностным лицам.

Большинство не сомневалось, что папа — преданный королю Фьянции уроженец Лиможа — служил покорным инструментом, с помощью которого французский король отомстил за нанесенную ему обиду. И кастильцы, всегда готовые восстать против вмешательства посторонних в свои дела, увидели в этом еще одну причину встать на сторону государя, деспотизм и бесчинства которого они прежде осуждали.

Педро, использовав это преимущество, ответил епископу Авиньонскому захватом имущества кардинала Хиля д'Альборноса и всех архиепископов, подчинившихся постановлению.

Решив отныне любой ценой сбить спесь с бастардов и беспощадно наказать любого, кто посмеет уйти из-под его власти, Педро собирает армию численностью около двенадцати тысяч воинов — значительная цифра в эпоху, когда в сражениях участвовало очень небольшое количество людей — и предпринимает длительный поход на Торо. Проходя через Медину дель Кампо, он приказывает арестовать двух грандов, которые в свое время предали его и перешли на сторону графа Трастамарского: Руиса де Виллегаса и Санчо де Рохаса. Не обращая внимания на их раскаяние, он приказывает убить их тут же на своих глазах ударами булавы и конфискует их имущество.

Перед осадой Торо Педро идет на Толедо, который собираются захватить бастарды.

Расположившись лагерем на берегу Тахо на расстоянии звука человеческого голоса до укреплений первой крепостной стены, Фадрик пытается вступить в переговоры с горожанами, пришедшими на крепостную стену:

— Мы здесь, люди добрые, только для того, чтобы защитить вашу королеву донну Бланку от гнева ее супруга.

— Ей не надо нас бояться, — отвечают члены городского совета Толедо. — Наши стены высоки, и мы сможем сами защитить ее. Кроме того, мы собираемся отправить королю посланцев и ничего не предпримем, не посоветовавшись с вами.

Но граф Трастамарский проявляет нетерпение. Его солдаты захватывают мост Алькантара, приставляют лестницы и, как стремительный поток, убивая всех и грабя все на своем пути, растекаются по кварталу Жуэври, который славится своей преданностью королю Педро.

Узнавший об этом король тут же появляется с 3000 воинов и 600 легкими всадниками, вооруженными на арабский манер. Они переходят Тахо под градом стрел. Сам Педро с мечом в рукедолжно быть стыдно за то, что вы не богаты? Сейчас, когда вас любит вся Кастилия, я могу навести порядок в ваших делах. Покажите мне два замка, и я клянусь, что в стену каждого из них вскоре замурую в сотню раз больше дублонов, чем есть сейчас в вашей казне.