Смерти вопреки. Реальная история человека и собаки на войне и в концлагере - Роберт Вайнтрауб Страница 10

В июле 1937 года произошло столкновение японских и китайских войск на мосту Марко Поло, через который проходила дорога из Пекина на маньчжуро-китайскую границу[1]. Столкновение было небольшим, но оно дало японскому императору повод потребовать, чтобы Китай ушел из этого района (многие историки считают, что инцидент был спровоцирован японцами, для того чтобы начать войну). Когда китайцы отказались создать буферную зону на своей территории, Япония подвергла бомбардировке несколько городов и ввела войска на территорию Китая.

Европейцам, ночи напролет веселившимся в Шанхае, война казалась чем-то далеким. Ссоры азиатов мало что значили для торговцев и королей импорта-экспорта, дела шли как обычно, без помех. Писатель Эдгар Сноу обвинял шанхайских американцев в том, что они «живут с комфортом, но в герметически закрытом стеклянном шкафу». Гулд Хантер Томас полагал, что «Шанхай – это мир в себе. Многие иностранцы, живущие в Шанхае, утратили, по-видимому, связи с родиной. С другой стороны, они знали о Китае и китайцах меньше человека, который читает о Китае, сидя у себя дома».

Английский писатель Чарльз Ишервуд отметил, что пули и снаряды, летевшие на севере, ничего не изменили в Шанхае.

«Усталые или похотливые бизнесмены найдут здесь все для удовлетворения своих желаний. Тут можно купить электробритву или французский обед – или хорошо скроенный костюм. Можно танцевать в ресторане Tower на крыше Cathay Hotel и болтать с управляющим Фредди Кауфманом об европейской аристократии или о Берлине, каким он был до Гитлера. Можно ходить на скачки, баскетбольные матчи, футбольные матчи. Можно смотреть самые последние американские фильмы. Если нужны девушки (или мальчики), можно позволить себе и это, по самым разным ценам, в банях и борделях. Если нужен опиум, можно покурить его в лучшем обществе, и опиум вам подадут на подносе, как пятичасовой чай. Если вы наконец раскаетесь в ваших грехах, в городе есть церкви и молитвенные дома всех конфессий».

Но в конце августа 1937 года императорская японская армия внезапно появилась у ворот Шанхая, угрожая разрушить идиллию, в которой пребывали жившие в городе янки и британцы. Попытки разрядить напряженность после инцидента на мосту Марко Поло провалились, главным образом, из-за противодействия милитаристов, засевших в высшем японском командовании. В конце июля 1937 года начались полномасштабные боевые действия, и вскоре у ворот Шанхая стояла миллионная армия, усиленная авиацией и флотом.

К концу августа японцы осадили город. «Люди стояли на крышах своих жилищ и смотрели, как японские пикирующие бомбардировщики у них на глазах сбрасывали тонны бомб на китайские окопы, скрытые за горизонтом черепичными крышами и домами, – писал Сноу. – Посетители роскошного Park Hotel, находясь в безопасности, могли смотреть на происходящее в огромные окна своего ресторана на верхнем этаже, уютно попивая кофе и оценивая точность огня японских батарей». Многие европейцы, для которых местное китайское население было невидимым, негодовали из-за того, что ночная жизнь города омрачена. Как отметил репортер газеты Time, «столы для игры в рулетку в заведениях Джо Фаррена, на Небесной террасе Парк-отеля и в ночном клубе сэра Виктора Сэссуна в Tower лишились своего былого блеска»[2].

США срочно ввели в Шанхай 6-й полк морской пехоты для охраны американского сеттльмента, и тысячи европейцев покинули город. В конце концов Чан Кайши был вынужден перевести свое правительство на запад от Янцзы, и японцы оставили у себя за спиной Шанхай, при обороне которого погибло 200 тысяч китайских солдат (и почти сто тысяч гражданских лиц).

С расположенной неподалеку тогдашней столицей Китая, Нанкином, обошлись еще хуже. Знаменитая «нанкинская резня» была актом бесчеловечной жестокости. «Тотальное разграбление, изнасилования женщин, убийства гражданских лиц, изгнание китайцев из домов, массовые казни военнопленных и калеченье трудоспособных людей превратили Нанкин в город ужаса», – писал Фрэнк Тиллман Дардин в New York Times непосредственно перед тем, как покинуть горящий город. Другим репортером, остававшимся в Нанкине до последней возможности, был К. Йетс Макдэниел из агентства Associated Press. «Мое последнее воспоминание о Нанкине таково: мертвые китайцы, мертвые китайцы, мертвые китайцы», – писал Макдэниел[3].

Западные великие державы были возмущены и направили Японии энергичные протесты, на которые не последовало ответа. Милитаристы, манипулировавшие императором, не собирались подчиняться диктату далеких, заморских колониальных держав. Поэтому война продолжалась. Несмотря на бессмысленное уничтожение городов и гражданского населения, несмотря на превосходство японцев в огневой мощи, китайская армия оказалась намного сильнее, чем полагали японцы. Джуди, британские и американские канонерки на Янцзы попали в трудное положение. США и Великобритания не были втянуты в войну, и корабли под американским и британским флагами до поры оставались не затронуты происходившим. Но пренебрегать резней, творящейся вокруг них, стало трудно, особенно потому, что моряки сблизились с китайцами, многие из которых были убиты японцами.

В интересах безопасности «Москит» составил пару с американской канонеркой «Панай», вместе с которой и патрулировал Янцзы[4]. Американская канонерка прибыла на патрулирование всего несколько лет назад и представляла собой один из кораблей более нового класса, которые были крупнее и несли более тяжелое вооружение, чем их предшественники. «Панай» оказался слишком большим для речной навигации, громадные ущелья дробили течение реки на протоки, а потому американская канонерка большую часть времени проводила на основном фарватере, между Шанхаем и Ханькоу. Это вполне устраивало команду, поскольку частые заходы в эти порты компенсировали тот факт, что «Панай» то и дело обстреливали с берега нервничавшие китайцы, которые или принимали «речных крыс» за врага, или пытались удержать свои позиции. Капитан «Паная», лейтенант Р. Э. Дайер, докладывал, что «обстрелы канонерок и торговых судов стали настолько обычными, что их ожидают на любом судне, проходящем по Янцзы. К счастью, китайцы стреляют довольно плохо, и пока в этих стычках мой экипаж не понес потерь».