Крупнейшее поражение Жукова. Катастрофа Красной армии в операции "Марс" 1942 г. - Дэвид Гланц Страница 10

Дебаты были не в новинку стратегам Ставки — в отличие от частоты этих дебатов, новизны затруднений и накала страстей. Если в первые месяцы войны мнение Сталина, как и следовало ожидать, оставалось решающим, ускользающая победа и горечь недавних сокрушительных поражений заставили Сталина с большим уважением прислушиваться к наиболее выдающимся военным экспертам. У него уже составилось четкое представление о сильных и слабых сторонах, а также о странностях каждого военного в его окружении. По иронии судьбы, несмотря на все тяготы первого года войны, состав этого окружения почти не изменился. Каждый привносил в него уникальные личные качества, порожденные боевым опытом и ценными свойствами характера, высказывал свое мнение вслух и отстаивал его в спорах. К осени 1942 года Сталин наконец понял, что эти дискуссии необходимы для победы.

Ключевыми фигурами в ближнем кругу советников Сталина были члены Ставки — первый заместитель министра обороны и заместитель Верховного Главнокомандующего Г. К. Жуков, заместитель министра обороны и глава Генштаба A.M. Василевский и заместитель главы Генштаба и командующий Воронежским фронтом Н.Ф. Ватутин. Остальные сотрудники Генштаба, в том числе глава оперативного управления Генштаба С. П. Иванов, представители Ставки, такие как начальник артиллерийских войск Н.Н. Воронов и фронтовые командиры И.С. Конев (Западный фронт), А.И. Еременко (Сталинградский фронт) и Н.Ф. Ватутин (Воронежский, а потом Юго-Западный фронт), тоже играли немаловажную роль в стратегических дебатах.

Опыт и личные качества офицеров штаба обусловили ход дебатов и породили план, которому предстояло стать самой грандиозной и всеобъемлющей стратегической наступательной операцией Ставки и Генштаба. Стратегические реалии и потребности продолжающихся сражений заставили Ставку обратить внимание, во-первых, на скопление немецких поиск далеко на юге России и, во-вторых, на сохраняющуюся угрозу для Москвы со стороны немецких частей на Ржевском выступе. Ситуация требовала разгромить противника п.) юге и избавить Москву от нависшей угрозы. Оставалось только решить, как осуществить эту задачу. Главную роль в принятии решения сыграли предыстории и взгляды военачальников из окружения Сталина.

Генерал армии Георгий Константинович Жуков, главный военный советник Сталина, начал войну «южанином» — благодаря кавалерийской подготовке и службе на Украине он прекрасно сознавал решающую стратегическую значимость этого региона (15). Бывший командующий Киевским военным округом (1940 г.) и глава Генштаба накануне войны, Жуков в своих довоенных планах в соответствии с желаниями Сталина отдавал приоритет стратегической обороне Украины. Во время страшных сражений лета и осени 1941 года Жуков признал свою ошибку. После 30 июля 1941 года, став командующим Резервным фронтом, Жуков сосредоточил внимание на центральном участке фронта. В июле и августе 1941 года он руководил советским контрнаступлением под Смоленском, ожесточенность которого отчасти стала причиной решения немецкого верховного командования приостановить наступление на Москву и вместо этого окружить советские войска, упорно держащие оборону района Киева. Впоследствии Жуков схлестнулся со Сталиным по поводу необходимости обороны Киева, но Сталин отклонил рекомендации Жукова оставить Киев и «сослал» его в Ленинград. В тревожные октябрьские дни после того, как немцы возобновили наступление на Москву, Сталин вызвал Жукова в столицу, разрабатывать план предотвращения катастрофы. Приняв командование Резервным и Западным фронтами, Жуков сумел восстановить порядок из хаоса, и под его руководством армия остановила немецкий натиск у самых ворот русской столицы.

В тесном взаимодействии со Сталиным Жуков организовал и провел в декабре 1941 года московское контрнаступление, а в январе 1942 года увеличил его масштабы, предприняв колоссальную, но тщетную попытку уничтожить немецкую группу армий «Центр». Этот славный и вместе с тем плачевный московский эпизод превратил Жукова в убежденного «северянина». Впредь группа армий «Центр» стала его заклятым врагом, Жуков всеми силами стремился уничтожить ее. Весной 1942 года, когда Ставка разрабатывала планы летней кампании, вместе с тогдашним главой Генштаба Красной армии маршалом Б.М. Шапошниковым Жуков упрямо твердил, что западное направление — наиболее важное стратегическое направление будущих операций. Поддержка других видных членов Генштаба и самого Сталина обеспечила Жукову победу в споре. Все признали первостепенную важность московского направления и сошлись во мнении, что именно на нем летом 1942 года возобновятся немецкие наступательные операции.

Однако, согласившись со взглядами Жукова на угрозу со стороны противника, члены Ставки выразили резкое несогласие по поводу действий предстоящей летней кампании. В отличие от Шапошникова и Василевского, настоятельно рекомендовавших Красной армии сначала уйти в стратегическую оборону, пока наступательная мощь немецких сил не будет растрачена, Жуков ратовал за опережающее наступление против немецких войск, дислоцированных на Ржевском выступе. В целом Сталин поддерживал оборонную инициативу Шапошникова и Василевского, но его внутреннее нетерпение возобладало, и он отдал приказ об ограниченных наступательных действиях. Однако, вместо того, чтобы по рекомендации Жукова предпринять наступательные действия подо Ржевом, Сталин последовал совету маршала С.К. Тимошенко, командующего войсками юго-восточного направления, и начал ограниченное наступление на юге, в окрестностях Харькова. Харьковское наступление в мае 1942 года захлебнулось кровью и упростило ответный немецкий удар.

Плачевный оборот событий под Харьковом и последовавший за ними триумфальный немецкий марш по югу России подтвердили правильность оценки Жукова. С его точки зрения, стратегические вопросы следовало решать в первую очередь на западном направлении. Все лето и начало осени 1942 года, пока на юге разворачивалась настоящая драма, Жуков продолжал командовать войсками западного направления, убежденный, что наилучший способ разгромить вермахт на юге России — обеспечить его поражение на московском направлении. Для этой цели в июле он предпринял яростное, но почти забытое историками наступление на левом крыле Западного фронта к северу от Брянска. После провала этой операции в августе он нанес удар объединенными флангами Калининского и Западного фронтов по немецким силам, стоящим в обороне у Ржева. Хотя в начале сентября так называемая Погорелое-Городищенская операция провалилась, группе армий «Центр» был нанесен значительный урон, продемонстрировавший потенциал расширенных операций, намеченных на будущее. В сущности, это была генеральная репетиция более масштабных, решающих действий.

Главу Генштаба Красной армии генерал-полковника Александра Михайловича Василевского кое-кто считал лучшим из старших офицеров штаба (16). Прошедший за четыре года путь от полковника до генерал-полковника, Василевский был фаворитом Шапошникова и его преемником в Генштабе. Его сдержанный нрав и острый ум уравновешивали непререкаемую волю, резкость и даже грубость Жукова. На протяжении всей войны эти двое составляли превосходную команду спасателей, представителей и командиров Ставки. Не будучи ни «северянином», ни «южанином», Василевский в стратегическом отношении рассматривал весь фронт в целом. Но поскольку он был значительно младше Жукова, на этом этапе войны его мнение считалось весомым, но не решающим. Короче говоря, он подчинялся приказам Сталина и Жукова, но слегка умерял их порывы.