Иван Поддубный. Одолеть его могли только женщины - Збигнев Войцеховский Страница 10

Теперь уже дорога к морю не показалась Ивану такой долгой. Когда не в первый раз проезжаешь одни и те же места, то расстояния в восприятии человека становятся короче. Узнаваемое место проехать – это то же самое, что знакомого по дороге встретить и поговорить по душам. Поддубный даже отмечал в мыслях, где в каком селе хозяин успел новый хлев построить, где крышу перекрыть или новый плетень заплести.

По приезде в Севастополь Ивана ждала новость. На второй день работы Тапузидис вызвал его в контору. Поинтересовался, как на родину съездил. Но Иван понимал, что не ради этого его позвали. Грек по своей привычке пустыми разговорами не занимался, почти сразу и перешел к делу. Фирма «Ливас» расширяла свой бизнес. Грузопоток через феодосийский порт увеличился вдвое. Там срочно требовались грузчики. Сразу набирать людей с улицы – опасно. Пока артель сработается, пока в ней выявятся настоящие лидеры, умеющие держать порядок, нужно время, за которое черт знает что может случиться. Вот и решили владельцы «Ливаса» создать из грузчиков Севастополя этакое ядро новой артели в Феодосии, чтобы задать тон и темп в работе вновь набранных биндюжников.

Ивана вполне устраивало предложение сменить один порт на другой. В Севастополе его почти ничего не держало – настоящими друзьями он тут не обзавелся. В Феодосии ждали его все те же четырнадцать часов изнурительной работы в день, те же мешки с зерном. Но на новом месте платить обещали несколько больше и давали деньги на переезд с обустройством. И это решило дело, Поддубный согласился. Переезд для Ивана не оказался хлопотным. Все его имущество спокойно умещалось в том самом плетенном из лозы саквояже, с которым он появился в Севастополе.

Все портовые города похожи друг на друга, пусть не архитектурой, но духом. В каждом из них чувствуется энергия, чувствуется влияние больших денег, которые в них крутятся. Их переполняют приезжие, прибывшие работать на стройках, в порту. Сюда же стекаются и искатели приключений, жулики всех мастей, аферисты. Портовые города почти никогда не спят, по ночам работают увеселительные заведения, кафе, рестораны, игорные дома. Приезжему из провинции тут легко растеряться.

На этот раз Поддубный решил не повторять своей единственной ошибки, совершенной в Севастополе. Жить в бараке – утомительно. Такой «отдых» порой выматывал больше, чем работа. Теперь он решил снять квартиру. Не отдельную, конечно, а просто комнату, чтобы иметь свой угол в шумной Феодосии. На обустройство на новом месте греческая фирма выделила ему три дня. Поддубный, переодевшись в порту поприличнее, отправился с утра в город. Теперь он уже не выглядел инородным телом – провинциалом, приехавшим на заработки. Ходил, не озираясь по сторонам, от экипажей не шарахался.

Ивану хотелось найти комнату поближе к порту, но, пройдясь по близлежащим кварталам, сразу понял, что это жилье ему не по карману, а потому двинулся по улицам в глубь города. Улочки старой Феодосии забирали вверх к Митридатовой горе, откуда еще во времена Древней Греции и начинался город. На фоне выжженных солнцем холмов высились полуразрушенные крепостные башни бывшей генуэзской фактории.

Понять, сдается ли в доме комната или квартира, было легко. Хозяева просто приклеивали на окно листок бумаги – ходи, выбирай. Вот так и оказался Поддубный в тесном дворике двухэтажного дома. Балкон-галерея опоясывал его, опоры густо увивала виноградная лоза, на веревках ветер полоскал белье. Чувствовалось, что здесь живут тихо. Даже тощие южные коты, бродившие под стенами, сложенными из местного ракушечника, не мяукали. Из других живых существ здесь присутствовала только старуха. Она сидела на вынесенном во двор видавшем виды стуле и неторопливо вязала, бросая короткие взгляды на пришельца-силача. Клубок грубых шерстяных ниток лениво перекатывался в картонной шляпной коробке. На втором этаже как раз белел приклеенный к окну квадратик бумаги.

– Комнату себе ищете? – не прерывая занятия, проговорила старуха.

– А вы – хозяйка? – Поддубный указал взглядом на окно с бумажкой.

– Она самая.

О цене договорились быстро. Хотя Поддубный чувствовал, что можно было бы сбить еще, но торговаться он не умел. Его комната находилась в небольшой квартирке, куда провела его хозяйка. В зале, как называла старуха большую проходную комнату, стоял круглый стол, на стене тикали часы-куранты. У дальней стены стояли две аккуратно застеленные кровати с горками подушек: мал мала меньше. Над ними висела длинная самодельная полка, заставленная книгами и иностранными журналами.

– Тут у меня двое молодых людей квартируют, – рассказывала хозяйка. – Очень, кстати, приличные и достойные люди. На мореходных курсах учатся. Когда с занятий придут, уже сами познакомитесь.

– А как же иначе? С соседями всегда ладить надо.

Хозяйка провела Поддубного в его комнату, располагавшуюся сразу за залом. Тут было тесно. Рослый, широкий в плечах Иван если бы расставил руки, то смог бы сразу дотянуться до противоположных стен. Мебели стояло немного. Кровать, стул, тумбочка да небольшой столик. Короткая – на три колышка – настенная вешалка украшала стенку.

– Гардероб у меня в зале, – предупредила старуха и тут же предложила: – За отдельную плату можете и столоваться, как ваши соседи. Готовлю я отлично. Не пожалеете.

– Что ж, и это меня устраивает. Только хлеба я ем много.

– У меня есть определенные правила, – хозяйка говорила строго. – Барышень не водить. Возвращаться до полуночи. Не пьянствовать. Если не уверены в себе, то лучше поищите другую квартиру.

– В себе я полностью уверен, – пообещал Иван.

Устроившись, Поддубный пошел знакомиться с городом. Вернулся уже вечером, когда безлюдный до этого дворик ожил. Оказалось, что населяют его исключительно мужчины. Наверное, это было еще одним неозвученным правилом старухи.

Зайдя в зал, Поддубный увидел двух молодых людей, сидевших у стола за ужином. Один был высоким, статным, с короткими усиками. Второй – коренастым, чисто выбритым.

– Вкусно вам поесть. Я ваш новый сосед, – произнес Иван и представился.

– Нас хозяйка уже предупредила. Николай, – пружинисто поднялся и назвался обладатель усов, пожав Поддубному руку.

– Петр, – подал ладонь коренастый.

Рукопожатие у Ивана было крепким, иногда, здороваясь, он забывался, и тогда люди даже вскрикивали от боли. Но на этот раз он пожал руки своим соседям аккуратно.

– Присаживайтесь, – Николай указал на стул.

Только сейчас Поддубный заметил, что стол накрыт на три персоны. Он устроился на предложенном ему стуле и сразу растерялся. Иван привык есть «по-простому», ломая хлеб руками, орудуя одной ложкой. А тут перед ним стояли три чистые тарелки, поблескивали начищенные ложка, вилка, столовый нож, лежала накрахмаленная полотняная салфетка. Поглядев на учеников мореходных классов, он сообразил, что следует делать с салфеткой, и неуклюже затолкал ее край себе за воротник, затем покосился на фаянсовую супницу, из которой торчал половник.

– Наливайте, Иван, – подсказал Петр. – Борщ сегодня отменный.