Дочь Сталина - Розмари Салливан Страница 10

Некоторое время спустя, тем же утром, Надя взяла маленький маузер, подаренный ей братом Павлом, и выстрелила себе в сердце.

Кажется, никто не слышал выстрела. Его не могли услышать ни дети, ни слуги. Охрана в те дни не ночевала в квартире. Сталин, если и был дома, то спал как убитый.

Домоправительница Каролина Тиль, как обычно, приготовила для Нади завтрак. Войдя в комнату она нашла Надю лежащей на полу возле кровати в луже крови. Маузер все еще был у нее в руке. Тиль побежала в детскую, разбудила няню Светланы, Александру Андреевну, и они вместе вернулись в комнату Нади. Женщинам удалось поднять тело на кровать. Они побоялись звонить Сталину, известному своими непредсказуемыми реакциями, и позвонили вначале крестному Нади Абелю Енукидзе, потом Полине Молотовой. В конце концов, Сталин проснулся и вошел в столовую. Они обе обернулись к нему: «Иосиф Виссарионович, Нади больше нет с нами».

Позже поползли слухи, что после вечеринки Сталин уехал в Зубалово с другой женщиной и вернулся домой под утро. Они с Надей поссорились, и он застрелил ее. Таких историй рассказывалось очень много, появлялись самые различные варианты развития событий. Более убедителен тот факт, что вся семья была уверена, что Надя покончила с собой, и поражалась, как она могла бросить детей.

Родственники также утверждали, что Надя оставила очень горькую записку с обвинениями в адрес Сталина. По всей видимости, он уничтожил ее, только прочитав. Жена Павла, Женя, рассказывала, что первые несколько дней после смерти Нади Сталин был в шоке: «Он говорил, что не хочет больше жить… Сталин находился в таком состоянии, что мы боялись оставлять его одного. Временами у него случались вспышки ярости».

Семье хотелось видеть Сталина подавленным, и, возможно, так оно и было. Он по-своему любил Надю, и его любовные письма это подтверждают. Даже тираны бывают сентиментальны. Но все переживания Сталина были направлены только на себя. Свояченица Сталина, Мария Сванидзе, записала в своем дневнике такой момент. Когда она сказала Сталину, что винит Надю в том, что она оставила своих детей, он ответил: «Дети забудут ее через несколько дней, а мне не будет покоя до конца моей жизни». Трудно представить, что отец может сказать такое о своих горюющих детях, но эгоизм Сталина выглядит правдоподобно. Светлана всегда была уверена, что самоубийство матери обострило паранойю Сталина: никому нельзя доверять, даже самые близкие могут предать.

Почему же Надя, которой был всего тридцать один год, покончила с собой? Мы никогда не узнаем правду, но слухи и домыслы по этому поводу были самые разные. Самое простое объяснение — это ее душевная болезнь. Вначале даже Светлана верила в него. Английский историк Симон Себаг Монте-фьоре писал: «Медицинская карта (Нади), которую Сталин сохранил в архиве, а также свидетельства тех, кто ее знал, подтверждают, что Надя страдала серьезным психическим заболеванием, возможно, наследственным маниакально-депрессивным психозом или пограничным расстройством личности, которое ее дочь называет шизофренией, а также патологией черепа, вызывающей мигрени». Были у Нади и другие проблемы со здоровьем. Она сделала несколько абортов — в то время обычная практика для женщин за неимением других способов контрацепции. Это вылилось в гинекологические проблемы. Их она лечила на немецких спа-курортах, что было особой привилегией, почти фетишем, для партийной элиты.

Но позже Светлана поняла глубину отчаяния ее матери из-за политических репрессий, проводимых Сталиным. Попробуем разобраться в том, могло ли это быть причиной самоубийства.

Приятель Нади по Промышленной академии Никита Хрущев посоветовал ей стать более независимой от Сталина. Поступив в академию в 1928 году, она вернула себе девичью фамилию, Аллилуева, хотя обычно жены большевиков носили фамилию мужа. Она отказалась ездить в академию на правительственной машине и добиралась на трамвае, именно поэтому у Нади и был пистолет. Ее брат Павел привез два маузера из поездки в Англию, один — для Нади, другой — для ее подруги Полины. Александр Аллилуев, сын Павла, позже писал: «Они ездили в академию на трамвае, и в те времена в Москве это могло быть действительно опасно. Именно поэтому мой отец и привез из Англии два этих чертовых пистолета. Вместо благодарности Сталин спросил его: «Другого подарка найти не мог?» У этого пистолета пули были очень маленького калибра, но этого оказалось достаточно, когда Надя выстрелила себе в сердце»

Из юношеской переписки Нади видно, что она была убежденной молодой коммунисткой и даже идеализировала большевиков. Во время Гражданской войны, разразившейся после победы большевиков, она принимала необходимость жестких мер для выживания молодой Советской республики. Когда в июне 1918 года Ленин послал Сталина в Царицын (позже переименован в Сталинград) с четыреста пятьюдесятью красноармейцами, чтобы обеспечить продовольствие для Москвы и Петербурга, семнадцатилетняя Надя и ее брат Федор отправились с ним. Железнодорожный вагон отвели на боковые пути, и Сталин использовал его как свою штаб-квартиру. Хотя они еще не зарегистрировали свой брак официально, по большевистским обычаям Надя считалась его женой.

Сразу после приезда Сталин принялся очищать город от тех, кого подозревал в контрреволюционных действиях. Когда он писал Ленину письма, требуя ввести войска, Надя печатала их на машинке. Когда Ленин потребовал быть еще более «безжалостным» и «беспощадным» к врагам, Сталин ответил: «Не волнуйся, моя рука не дрогнет».

Сталин начал проводить кампанию «показательного террора». Он сжигал деревни, чтобы продемонстрировать последствия отказа отдавать провиант для нужд Красной армии и показать, что будет с теми, кто занимается контрреволюционным саботажем. Его ничем не прикрытая жестокость нисколько не тревожила Надю, печатающую все бумаги в железнодорожном вагоне.

Надя любила Сталина и находила очень разумным и даже очаровательным большевистский культ жестокости. Страстные письма, которые они слали друг другу, находясь в разлуке, словно пронизаны электрическим напряжением. Еще в июле 1930 года, когда Надя была в Германии, в Карлсбаде, где лечилась от постоянных головных болей (по другой версии она страдала сильными болями в брюшной полости, возможно, из-за неудачного аборта), Сталин писал: «Татка (это было его любимое грузинское имя, которым он называл жену), напиши мне что-нибудь… Здесь без тебя так одиноко, Таточка. Сижу дома, один, как сыч, не ездил в деревню — слишком много работы. Вот закончу все и послезавтра поеду в деревню, к детям. Ну, до свидания, не оставайся там слишком надолго, приезжай поскорей. Целую тебя. Твой Иосиф». В одном из ответных писем Надя писала: «Прошу, побереги себя. Нежно целую, как ты целовал меня, когда я уезжала. Твоя Надя».

Но семейную жизнь со Сталиным трудно назвать легкой и безоблачной. Первую попытку уйти от него Надя сделала еще в 1926 году, когда Светлане было всего шесть месяцев. После ссоры она собрала Светлану, ее няню и Василия и села на поезд до Ленинграда, где жили ее родители. Им она дала понять, что уходит от Иосифа и начинает новую, независимую жизнь. Он позвонил ей и умолял вернуться. Когда он предложил приехать и забрать ее, она ответила: «Я вернусь сама. А то государству слишком дорого обойдется твоя поездка».