Екатерина Великая. Первая любовь Императрицы - Наталья Павлищева Страница 10

Возок, вздымая снежную пыль, мчался на восток. Закутанный до самого носа мальчик тоскливо поглядывал на заиндевевшее окошко, ему вовсе не хотелось ехать в далекую незнакомую страну к совершенно чужой тетке, чтобы стать Великим князем и наследником российского престола. Но он знал, что за малейшее сопротивление будет жестоко наказан, а потому молчал, смирившись с судьбой.

Карл-Петер под именем молодого графа Дюкера ехал в Петербург. Сопровождали его два барона Корфа, нарочно присланных из России в Киль (один был мужем двоюродной сестры новой императрицы, а второй — российским посланником в Дании), и его голштинские наставники и слуги: обер-гофмаршал Брюммер, обер-камергер Берхгольц, камер-интендант Густав Крамер, егерь Бастиан и лакей Румберт.

Подростку было совсем тошно, его жизнь и дома-то нельзя назвать легкой из-за постоянных унижений и наказаний, почти ненависти воспитателей, а каково будет там, в далеком чужом Петербурге? Мальчика не замечали немецкие дяди, сдав на руки жестоким наставникам, мог ли Карл-Петер ожидать чего-то доброго от далекой русской тетки, которая, наверное, и слова не знает ни по-немецки, ни по-французски. А он — ни слова по-русски!

Сын русской царевны, внук русского императора Петра ехал на родину своей матери и своего деда с тоской в сердце.

Он родился в Киле в феврале 1728 года у русской цесаревны Анны Петровны и Гольштейн-Готторпского герцога Карла-Фридриха.

В брачном договоре его родителей значилось, что мальчики, рожденные в этом союзе, должны воспитываться в лютеранской вере, а девочки — непременно православными, православной оставалась и сама Анна Петровна. Новорожденного крестили, дав имя Карл-Петер в честь двух великих дедов — с русской стороны дедушкой был император Петр I, со шведской двоюродным дедом приходился Карл XII. Но этим же договором оба родителя отказывались — от своего имени и от имени будущих детей — от прав на российский престол. Правда, оставлялась возможность прямым указанием императора призвать к наследованию принца либо принцессу, рожденных в этом браке.

Вопреки многочисленным выдумкам о слабом здоровье с самого рождения младенец был крепким и сильным, его организм испортили позже. А вот матери он лишился рано. В честь рождения наследника в Киле устроены праздники с многочисленными фейерверками и иллюминацией. Страстно любившая, как и ее отец, подобные развлечения, Анна Петровна встала с постели и, раскрыв окна, стала любоваться рассыпающимися в небе огнями. Фрейлины бросились к своей герцогине, убеждая не рисковать так, но она только отмахнулась:

— Мы, русские, не так изнежены, как вы, и не знаем ничего подобного.

Усмехалась зря, за этим последовала простуда, горячка и… смерть!

Кроха Карл-Петер остался сиротой.

Совсем скоро из России стали приходить неприятные для надежд герцога Гольштейна новости. Там продолжалась чехарда власти. Когда пара уплывала в Киль, императором в Петербурге был внук Петра I, сын царевича Алексея Петр II, управлял страной до совершеннолетия императора Регентский Совет, в который, кроме Меншикова и двух цесаревен, Анны и Елизаветы, входил и Карл-Фридрих Голштинский. Но стоило Анне и Карлу отбыть в Киль, как начались перемены.

Умерла Анна Петровна. Потом внезапно умер Петр II, и на российском престоле оказался не другой внук царя Петра I маленький Карл-Петер, а племянница императора Анна Иоанновна, дочь старшего брата Петра Иоанна V. Формально все было соблюдено, ведь Анна Петровна и Карл-Фридрих отказались за себя и детей от престола, но новая правительница не собиралась помогать Карлу-Фридриху вернуть его собственные, сильно урезанные Данией владения, как это некогда обещал сделать император Петр I. Анна Иоанновна не считала себя обязанной выполнять обещания дяди, не слишком считавшегося с ней самой.

Конечно, Карлу-Фридриху очень обидно, он не раз повторял, кивая на своего сына:

— Этот молодец отомстит за нас.

Видно, ради такой мести и воспитывали Карла-Петера по-военному, то есть имея в виду, что мстить надо будет во главе войска. Теперь мальчику светил шведский престол, потому что в Швеции правила сначала его бездетная бабушка Ульрика, а потом — ее супруг Фредерик. Хотя перед коронацией сестра Карла XII Ульрика отказалась за себя, своего мужа и своего племянника Карла-Фридриха Гольштейн-Готторпского от короны, королевой она все же была избрана, как потом ее супруг Фредерик королем, других родственников этой династии просто не существовало. Можно надеяться, что следующим пригласят править если уж не Карла-Фридриха, то его сына Карла-Петера, двоюродного внука знаменитого шведского императора Карла XII.

А вот России предстояло мстить.

Мальчика воспитывали очень жестко и временами жестоко. Стояние на горохе или битье кнутом и розгами были в порядке вещей. Отец гордился случаем, который в других условиях мог только осуждаться. Да и сам Карл-Петер с удовольствием вспоминал, что, будучи в чине сержанта, стоял на часах рядом со взрослым сержантом у дверей залы, в которой его отец в свой день рождения давал большой обед. Девятилетний Карл-Петер был очень голоден, ведь его часто забывали покормить, но, едва не плача, терпел, когда мимо проносили аппетитные блюда, от которых текли слюнки и у сытых взрослых. Отец это заметил, но не снял ребенка с его поста, напротив, смеялся, показывая на мучения сына пальцем и переговариваясь с сотрапезниками. Карл-Петер вытерпел, не расплакался, за что был награжден — произведен из унтер-офицеров в секунд-лейтенанты и приглашен к столу в новом звании. Однако трапеза у голодного ребенка так и не состоялась, от волнения он просто не смог проглотить ни крошки.

И вот теперь за обледеневшим окошком возка мелькали заснеженные просторы сначала Пруссии, а потом России. Елизавета Петровна очень боялась, что племянника перехватят и не позволят вывезти в Петербург, а потому все проходило тайно. Но боялась она зря, император Фридрих Прусский прекрасно знал, кого везут в сторону России под именем юного графа Дюкера, но вмешиваться не собирался: иметь на российском престоле или даже просто наследником человека, весьма ему преданного, императору было на руку. Карл-Петер был заочно просто влюблен в прусского императора, даже сам Фридрих смеялся:

— Я — его Дульцинея, он влюблен в меня заочно, как Дон Кихот…

С каким удовольствием мальчик ехал бы в обратную сторону — в Берлин! Но возок мчал его на восток…