Вольф Мессинг. Видевший сквозь время - Эдуард Володарский Страница 10

Варшава, 1913 год

Волик сидел в кабинете за письменным столом и читал толстую книгу, время от времени делая карандашом пометки на полях, а потом принимался выписывать в блокнот отдельные строчки. Старинные часы мелодично пробили шесть, и в кабинет вошел доктор Абель с подносом в руках.

– Хватит читать! Пора передохнуть! – Он составил с подноса на маленький столик у кожаного дивана серебряный кофейник, молочник, чашки для кофе, сахарницу и вазочки с печеньем и орехами.

Волик за столом сладко потянулся.

– Что читал? – спросил Абель, наливая в чашки горячий кофе.

– Доктора Фрейда…

– Неужели что-то понимаешь?

– Кое-что неясно, но… в общем понимаю…

– Смог бы ты такому человеку, как Фрейд, что-либо приказать сделать?

. – Не знаю… не уверен… Но если сильно напрячься, то, думаю, да…

– Боже мой, сколько сомнений. А ты очень напрягаешься, когда отгадываешь чье-то желание? – спросил доктор Абель. – Давай попробуем. Дай-ка руку, буду считать пульс… Ну, давай. Я кое-что загадал. Отгадывай. – Доктор сел рядом с Воликом, взял его руку, нащупал пульс. – Ну что, отгадываешь?

– Да… пытаюсь… – Волик сосредоточенно смотрел в пространство.

– Что я загадал? Учти, я загадал нечто сложное.

– Я это уже понял.

– Пульс учащается… на лбу у тебя испарина… – Доктор пальцами прикоснулся ко лбу Волика.

– Я знаю, что вы загадали, – сказал Волик.

– Ну-ну, давай…

Доктор отпустил руку подростка, и тот встал, не спеша прошел к стеллажу с книгами, пробежался глазами по корешкам, отыскивая нужное название, и уверенно взял толстый том «Адам Мицкевич. Избранное».

– Эта? – Волик повернулся к доктору.

– Перший класс! – прищелкнул пальцами доктор Абель. – Молодец, пан Мессинг! А попробуем более сложный вариант. Садись.

Волик присел на диван. Доктор отошел в угол кабинета, подумал секунду и сказал:

– Я готов.

– Я тоже, – улыбнулся Волик.

Он встал, прошел к стеллажу с книгами, поискал глазами и уверенно взял тонкую книжку с золотым тиснением «Восстание Костюшко». Мальчик открыл книгу и взглянул на Абеля:

– Пятьдесят седьмая страница, девятнадцатая строчка сверху, правильно?

Перший класс! – вновь восхищенно произнес Абель, прищелкнул пальцами и возбужденно заходил по кабинету. – Теперь давай посложнее вариант попробуем. Я, конечно, понимаю, ты меня давно знаешь, и потом я – врач… я занимаюсь телепатией, и поэтому мне внушить что-либо будет особенно трудно, но ты попробуй… Или уже пробовал? – Абель остановился и пытливо взглянул на Волика. – Или уже пробовал? Ну, говори, говори, я по твоей хитрой роже вижу, что пробовал.

– Сознательно – никогда, но вот… бессознательно… Я ехал в Варшаву без билета. И тут контролер. Я перепугался до смерти, просто душа в пятки ушла. Он спрашивает : «Билет», а я трясусь весь от страха и протягиваю ему клочок газеты. Он этот клочок компостером пробил, мне вернул и говорит: «Чего ты под лавкой прячешься? Вон место свободное, садись». И ушел…

– Замечательно! – улыбнулся доктор Абель и потер руки. – Перший класс! К черту эти кунсткамеры, восковые фигуры, хрустальные гробы! Ну-ка, попробуем, пан Мессинг! Вы мне что-то приказываете, а я выполняю. Идет?

– Не знаю, получится ли… – смущенно улыбнулся Волик.

– Давай, давай. Только что-нибудь погрубее. Я человек туповатый, тонких мыслей не улавливаю.

Волик сосредоточился, потом взглянул на Абеля большими черными глазами, которые, казалось, стали еще больше, и в глубине их гасли и вспыхивали искры.

– Готово…-тихо сказал он.

Доктор Абель некоторое время стоял неподвижно, потом закрыл глаза, открыл их снова и медленно пошел к двери. Волик остался на месте, глядя ему в спину.

Доктор вышел в коридор, прошел до двери, открыл ее и вошел в столовую, огляделся, затем двинулся к столу, накрытому белой накрахмаленной скатертью, на котором стоял никелированный прибор с солонкой и перечницей, подумал, взял солонку и вышел из столовой.

– Ты приказал мне принести это? – спросил Абель, входя в кабинет.

– Это солонка?

– Солонка… – пожал плечами доктор.

– Плохо, – вздохнул Волик. – Я просил вас принести перечницу..

– Я же говорил – попроще, погрубее, – усмехнулся доктор. – Я тонких мыслей не улавливаю… Брось, Волик, все отлично! Просто я бессознательно сильно защищался. А может, и сознательно – в знак подсознательного протеста.

– Все равно, получается, результат не чистый. Я же просил вас принести перечницу, а вы принесли солонку.

– Да они же одинаковой формы, и крышечки одинаковые, обе хрустальные! – возразил доктор. – Ну хорошо, предположим, не совсем чисто… но это ноль целых три десятых процента неточности! Это такая мизерная неточность!

– И все-таки неточность, – упорствовал Волик, и теперь он выглядел не беззащитным подростком, а решительным, непреклонным ученым. – Вы не против, если мы попробуем еще раз?

– Извольте, пан Мессинг, готов до бесконечности, – вскинул руки Абель. – Приказывайте…

И вновь Волик уставился на доктора расширившимися черными большущими глазами.

– Готово…

Абель закрыл глаза, подумал и снова медленно пошел из кабинета, открыл дверь, вышел. Волик напряженно смотрел ему в спину.

Доктор вышел в коридор, постоял секунду, оглядываясь, и направился в прихожую. Остановился перед вешалкой, отделил от висящей одежды светлый плащ, достал из кармана перчатки, некоторое время думал, глядя на них, затем положил правую обратно в карман плаща и с левой перчаткой вернулся в кабинет.