Добрыня Никитич. За Землю Русскую! - Виктор Поротников Страница 10

В разговор со стражами вступил Сигвальд. Он громко и властно бросил оторопевшим воинам, чтобы они расступились и пропустили во двор тех, кому ныне пристало здесь быть в первую очередь.

– Перед вами внуки достославного Скеглара Тости, ушедшего к предкам, – молвил Сигвальд, сидя в седле с надменным видом. Он сделал жест в сторону своих спутников. – Это Регнвальд, сын Сфандры, а рядом с ним – Харальд, сын Рагнхильды. Сфандра и Рагнхильда, мир их праху, являлись дочерьми Скеглара Тости.

– А ты, молодец, не сын ли купца Хьорлейфа Краснощекого? – спросил старший из стражей, внимательно разглядывая Сигвальда. – Твое лицо мне знакомо.

– Да, я – младший сын Хьорлейфа, – ответил Сигвальд, назвав стражникам свое имя. – Ныне я служу воеводе русов Добрыне и его племяннику, княжичу Владимиру. В дружине у Добрыни состоят и Харальд с Регнвальдом.

После этих слов Сигвальда в разговор со стражами вступил Добрыня, который неплохо владел языком варягов, часто общаясь с ними в Новгороде.

– Мы сожалеем, что норны столь внезапно оборвали нить жизни ярла Халльфреда, – сказал он. – Коль нам будет позволено, то мы почтим добрым словом усопшего Халльфреда на поминальном пиру.

Стражи опустили копья, пропустив Добрыню и его свиту во двор усадьбы. Воины изумленно приглядывались к Регнвальду и Харальду, которые спешились посреди двора, передав поводья подбежавшим слугам. Один из стражников бегом бросился к большому дому, не имевшему окон, с выходившими на двор тремя дверными проемами. Воин забежал внутрь дома через центральный из трех входов, толкнув плечом тяжелую узкую дверь.

Не прошло и трех минут, как из всех дверей главного дома валом повалили люди в нарядных одеждах, – мужчины, женщины и дети – эта шумная галдящая толпа плотным кольцом окружила Харальда и Регнвальда, оттеснив в сторону Добрыню и прочих его гридней. Отовсюду неслись удивленные возгласы и перешептывания, десятки глаз пристально разглядывали Регнвальда и Харальда, на которых стражники показывали пальцем. В людской разноголосице слышались споры; кто-то утверждал, что Регнвальд необычайно похож на свою мать Сфандру, а кто-то настаивал на удивительном сходстве Регнвальда с покойным Скегларом Тости. Поминали в толпе и Рагнхильду, узрев что-то от ее черт в лице Харальда.

Неожиданно от группы женщин отделилась знатная матрона в длинном лиловом платье из блестящего шелка с золотыми узорами на оплечье и рукавах, с белым чепцом на голове, из-под которого выбивались два вьющихся золотисто-рыжих локона. Матрона была уже немолода, и все же, несмотря на морщины, ее лицо по-прежнему блистало дивной благородной красотой. Женщины и мужчины почтительно расступались перед этой знатной особой, которая шла прямиком к Регнвальду, не замечая никого вокруг.

Добрыня, взглянув на эту матрону, сразу узрел в ней поразительное сходство со Сфандрой. Он толкнул локтем Сигвальда, выразительно кивнув на незнакомку в лиловом платье. «Это кто такая?» – был молчаливый вопрос в глазах у Добрыни.

– Это Теодхильда, супруга покойного Скеглара Тости, – сказал Сигвальд.

– Какая красивая женщина! – восхищенно обронил Добрыня. – Так вот, от кого Сфандра унаследовала свою прекрасную внешность.

Тем временем Теодхильда приблизилась к Регнвальду и со слезами на глазах упала ему на грудь. Регнвальд выглядел смущенным и растерянным. Ему радостно кричали со всех сторон, что это его бабка. Потом Теодхильда обняла Харальда, которого она видела до этого еще совсем юным мальчиком много лет тому назад.

Вступив в беседу со своей бабкой, Регнвальд и Харальд представили ей Добрыню, на службе у которого они находились.

Отвесив поклон Теодхильде, Добрыня поведал ей, что злой рок выгнал его из Новгорода, превратив в скитальца. Этот же злой рок привел Добрыню на остров Готланд, где он надеется обрести сильных друзей и союзников.

– Прости, государыня, что вторгаюсь к тебе незваным гостем в столь скорбный для тебя день, – со смиренной печалью на лице добавил Добрыня.

Теодхильда приветливо улыбнулась Добрыне. Ей сразу понравился этот статный красивый русич, скромный и почтительный, так свободно изъясняющийся на наречии свеев.

– Да, вы гости незваные, – промолвила Теодхильда, то любуясь Регнвальдом и Харальдом, то переводя счастливый взор на Добрыню. – И тем не менее вы здесь желанны, как никто другой, именно в этот траурный день. Не иначе сам Ингви и его сестра Фрейя прислали вас сюда, услыхав мои молитвы. – Теодхильда обернулась к своим приближенным и гостям с торжествующим блеском в глазах, радостно воскликнув: – Глядите, люди! Не иссяк еще славный род отважного Скеглара Тости! Милостью добрых богов-асов к нам прибыли из Гардарики мои взрослые внуки Регнвальд и Харальд. Они и возглавят наш род и примут под свою руку земельные владения моего покойного мужа.