Крах плана Шлиффена. 1914 г. - Максим Оськин Страница 10

Таким образом, отправка войск на Восток не только просто уменьшила силы немцев в преддверии решающего сражения под Парижем, но и вселила неуверенность в своих возможностях в души победителей (в Пограничном сражении 2-я армия Бюлова разгромила 5-я французскую армию Ш. Ланрезака). Эта неуверенность решительным образом повлияла на решение посланца Верховного командования – подполковника Р. Хенча, который, вопреки логике блицкрига, поддержал сомневавшегося командарма-2, а не желавшего рискнуть командарма-1.

Сама миссия Хенча – это следствие осознания совершенных ошибок самим же Х. Мольтке-Младшим. Понимая, что «План Шлиффена» близок к провалу, он отправил своего посланца с соответствующими полномочиями, в те армии, которые должны были решить исход всей операции. Сам факт говорит о том, что в германской Ставке поняли проблему.

Здесь встает вопрос: так что же стало главной причиной поражения немцев в битве на Марне – предвоенное распределение сил или переброска войск на Восточный фронт? Например, советский исследователь Г.С. Иссерсон пишет: «Мы не склонны разделять мнение, что оно (Восточно-Прусская наступательная операция. – Авт.) решило участь сражения на Марне, вынудив германское командование перебросить два корпуса с Запада на Восток. Банкротство германского наступления на Францию в 1914 г. имеет более глубокие, правда, еще мало осознанные причины. Два корпуса на правом германском крыле могли продлить Марнское сражение еще на 2–3 дня, доведя кризис его для французов до более высокого напряжения, но они не могли изменить участи этого грандиозного захождения армий правым плечом, имевшего в своей основе искаженный план Шлиффена и его изуродованный метод проведения операции» ^[24].

Г.С. Иссерсон совершенно прав: главной причиной провала германского блицкрига стала измененная группировка войск на ударном правом крыле. Однако это – в строгой теории математического расчета. Но маневренная война, да еще в самом своем начале, есть вещь весьма субъективная, во многом зависящая от воли военачальников всех степеней и моральной силы рядовых солдат и офицеров. Ведь буквально накануне французского контрнаступления от Парижа английское командование запаниковало, и англичане намеревались пробиваться к портам Ла-Манша, чтобы эвакуироваться в Англию. Французам едва-едва удалось уговорить фельдмаршала Д. Френча выдвинуть свои войска на исходные позиции и поддержать союзников. А введи немцы в прорыв, пробитый частями 1-й армии, еще два корпуса? Опять-таки, только нехватка сил вынудила Клука совершить маневр на захождение не за Парижем, а перед французской столицей. Между 1-й и 2-й армиями образовался разрыв, и, чтобы прикрыть его, 1-я армия оказалась вынужденной сузить размах маневра, что и стало причиной англо-французского контрудара в оголившийся германский фланг, а если бы командарм-2 прикрыл этот разрыв Гвардейским резервным корпусом?

Точно так же русские вполне могли выиграть Восточно-Прусскую операцию, окажись на местах командиров фланговых корпусов (1-й и 6-й армейские) 2-й русской армии А.В. Самсонова волевые командиры. Все висело на волоске: против пяти армейских корпусов и трех кавалерийских дивизий 2-й русской армии дрались четыре корпуса и сводные дивизии ландвера. Силы были практически равны, дело решилось маневром, организацией и стойкостью духа начальников. И в Восточной Пруссии, и на Марне. Эти два немецких корпуса могли оказаться той соломинкой, что по восточной поговорке сломала бы спину тяжело нагруженного верблюда. А могли и не оказаться, так как изменение «Плана Шлиффена» уже само по себе скрывало в своих недрах причины поражения и срыва блицкрига.

В любом случае несомненно, что французское командование сделало все возможное, чтобы выправить ситуацию и воспользоваться тяжелейшими огрехами организации германской группировки. Если германцы уже в ходе решающего наступления на Париж раскидывали корпуса на второстепенные участки, то Жоффр, напротив, сумел, исправляя преступные ошибки предвоенного оперативного планирования, сосредоточить достаточные силы на главном направлении под Парижем. Процитируем еще раз маршала Фоша, справедливо назвавшего сражение на Марне «действительно большой победой»: «Вскоре после наших неудач на границе он [генерал Жоффр] ясно увидел, что игра начата неправильно, и вышел из боя, чтобы возобновить его, как только будут исправлены замеченные недочеты. Разгадав замыслы противника, его стремительный маневр через Бельгию, а также обнаружив несостоятельность некоторых начальников, он не колеблясь перегруппировал свои силы, создал на западе ударную армию и реорганизовал командование. Он продолжал отход в ожидании благоприятного момента. Когда этот момент наступил, он, энергично осуществив поворот на 180 градусов, применил планомерное сочетание наступления и обороны. Задержав нашествие противника, он нанес ему смертельный удар» ^[25].

Невзирая на сильную группировку германских армий левого крыла, к тому же наступавшую, французы все-таки сумели вывести из Эльзас-Лотарингии столько войск, сколько им было необходимо для ведения генерального сражения близ стен своей столицы – на Марне. Перед началом Битвы на Марне англо-французы имели в своих рядах 1 082 000 чел. при 2816 легких и 184 тяжелых орудиях; германцы – 900 000 чел. при 2928 легких и 436 тяжелых орудиях. К тому же англо-французское командование само совершило массу ошибок тактико-оперативного характера. Немцам не хватило совсем чуть-чуть! Как справедливо говорит по этому поводу С.Б. Переслегин, скрупулезно исследовавший данный вопрос, «имея в начале сражения выигрыш в 2,5 корпуса (при общем преимуществе в материале), союзники смогли удержать преимущество только в один эффективный корпус. Этого оказалось достаточно» ^[26].

В свою очередь, противники Германии допустили тот максимум ошибок, которые придали и без того почти идеальному плану Шлиффена дополнительные шансы на выигрыш кампании:

– крайне неудовлетворительное руководство армиями русского Северо-Западного фронта, что позволяло германцам успешно отразить русское вторжение в Восточную Пруссию и без помощи перебросок с Западного фронта: при этом русские потеряли ½ своей первоначальной группировки, направленной против Германии в течение первых полутора месяцев военных действий, уже через четыре недели после объявления войны;

– базирование плана наступательной операции армий русского Юго-Западного фронта на заведомо неверных данных, что дало возможность австрийцам временно перехватить инициативу и приковать к себе русские резервы, выигрывая время, необходимое для победы главных германских сил, наступавших на Западе;

– развертывание главных сил французов в Вогезах и их наступление в центре и на правом крыле (французский Генеральный штаб полагал, что вступление в Эльзас-Лотарингию поднимет дух французских войск в преддверии решительных сражений с немцами), вопреки единственно верному стратегически оборонительному плану, разработанному до войны. Это позволило ударному германскому крылу выдерживать необходимые темпы наступления при движении через Бельгию.