Цареубийство. Николай II: жизнь, смерть, посмертная судьба - Семен Резник Страница 10

Несмотря на все усилия, Екатерина чуть было не лишилась всего, когда тень убитого мужа приняла облик Емельки Пугачева, двинувшего на Москву орды казаков, инородцев и примыкавшей к ним голытьбы. В это критическое время и сработала политика задабривания дворянства и офицерства: защищая Екатерину, они защищали свое достояние.

Екатерина пыталась быть просвещенной государыней, но до конца дней боялась крамолы и допускала просвещение лишь в угодных ей рамках. Она запретила масонские ложи, игравшие важную просветительскую роль, так как властям трудно было их контролировать. По-видимому, важный мотив гонений на масонов состоял в подозрении, что к ним примкнул наследник престола Павел Петрович, который может их использовать против нее. Страх подпитывало сознание того, что Павел, как законный сын Петра III, имел все права на престол, тогда как она не имела никаких. Впрочем, происхождение Павла — одна из неразгаданных тайн царствовавшего дома. Историки высказывали веские соображения о том, что его настоящим отцом был не Петр Федорович, а один из «фаворитов» Екатерины — граф Салтыков. Она и сама намекала на это в своих воспоминаниях. Если так, то все последующие Романовы были даже не Пфальц-Цвайбрюккенской династии, а — Салтыковской.

Опасаясь, что сын лишит ее трона, Екатерина вознамерилась лишить трона его самого. Она знала, что он не одобряет ее политики и в корне все переменит после ее смерти. Поднять руку на сына, как это сделал Петр I, она не решилась, но задумала обойти его, передав престол внуку. Юный Александр Павлович был изолирован от отца и воспитывался под присмотром бабки — в духе ее воззрений. Однако с официальным провозглашением его наследником Екатерина медлила. Умерла, так и не сделав этого (то есть почти повторив Петра). Трон все-таки перешел к сыну.

Взойдя на престол, 42-летний Павел Петрович первым делом устроил торжественное перезахоронение тела Петра III, причем во главе процессии заставил шагать перепуганного старенького графа Алексея Орлова, того самого, который, по прямому или косвенному указанию Екатерины, прикончил императора. Этим Павел продемонстрировал, что прежней малины для сатрапов покойной матери не будет. Заодно он показал свою преданность памяти венценосного отца, дав понять, что не потерпит толков о двусмысленности своего происхождения.

Еще за восемь лет до кончины Екатерины Павел подготовил Акт о престолонаследии. Он выстрадал необходимость этого закона, ибо отсутствие такового обрекло его на прозябание в наследниках до седых волос. Акт был опубликован в день коронации Павла, что подчеркивало его значимость. Составлен он был на немецкий манер, в форме договора между наследником престола и его супругой. Значение этого документа в российской истории невозможно переоценить. Акт впервые подрывал основные принципы деспотического правления, давая возможность обеспечить легитимность верховной власти и ее передачи преемнику.

Увы, самого Павла Акт о престолонаследии не спас. Обуздав дворцовую камарилью своей матушки жесткими мерами, Павел обрек себя на верную гибель, а заодно и на посрамление в глазах потомства. Ни одного российского венценосца не изображали таким самодуром и полоумком, как Павла Петровича. К этим характеристикам следует относиться скептически, памятуя, что они исходят из лагеря его хулителей и убийц. Как писал — уже в XX веке — А.А. Ухтомский (князь, физиолог, будущий академик, знаток русской старины), «у меня недоброе чувство, когда я хожу по кладбищу и читаю… имена на напыщенных памятниках. И у меня — по контрасту — доброе чувство к несчастному Павлу: должно быть, было в нем что-то действительно прекрасное, если эти негодяи и прохвосты озаботились его задавить!» ^[12]

В ночь на 12 марта 1801 года отряд заговорщиков, заручившихся согласием Александра, ворвался в Михайловский замок, выстроенный для себя и своей семьи Павлом. Заговорщики сняли немногочисленную охрану и ворвались в опочивальню императора. Заслышав шум, Павел вскочил с постели и заметался по комнате. Толкнулся в дверь на лестницу, которая вела вниз, в покои императрицы. Но дверь, по его собственной воле, была заперта: Павел был в ссоре с женой, запертая дверь в ее покои символизировала его к ней немилость. Оказавшись в западне, император, как был в ночной рубашонке, скользнул в камин. Оттуда его и вытащили за пятку. Основательно измордовав, задушили. Официально император умер от апоплексического удара.

Александр, ожидавший исхода рискованной операции в другой половине дворца, пытался разыграть роль безутешного сына, который якобы не ожидал кровавой развязки. Но глава заговора граф П.А. Пален не дал ему доиграть. Схватив новоиспеченного императора за руку, он вытолкал его на балкон — показаться народу, сказав при этом свою «историческую» фразу: «Довольно ребячиться, Ваше величество, ступайте царствовать!» Вскоре Пален был отстранен от дел, сослан в свое имение, где раз в год, в ночь на 12 марта, в память о совершенном перевороте, напивался в стельку.

Через несколько лет, когда посетившая Россию французская писательница Анна Луиза Жермена де Сталь узнала о подробностях переворота, она определила суть российской системы власти кратким афоризмом. Вот он в переводе Пушкина: «Самовластье, ограниченное удавкой».

То, что самодержавная власть российского императора в любой момент может быть «ограничена» его свержением с престола и даже убийством, прекрасно сознавал и тогдашний царь Александр I, один из самых интересных и противоречивых российских венценосцев. С его именем связаны победа над Наполеоном, несомненные успехи просвещения, реформы Сперанского, и — одновременно — аракчеевские военные поселения, преследования молодого Пушкина, виртуозное двуличие и лицемерие. Для удержания власти и личной безопасности он принял особые меры.

Поскольку у Александра не было детей, наследником престола числился его брат Константин, получивший титул цесаревича. Александр отправил его подальше от Петербурга, поставив наместником в Царстве Польском. Когда Константин Павлович влюбился в шляхетку не царского происхождения и решил на ней жениться, Александр воспользовался ситуацией, чтобы еще сильнее упрочить свое положение. Законом о престолонаследии оговаривалось, что царственная особа не может находиться в браке с нецарственной особой, в противном случае она лишается прав на престол. Александр поставил брату ультиматум: либо отказаться от женитьбы, либо от престола. Константин выбрал семейное счастье и подписал официальное отречение. Наследником-цесаревичем стал следующий по старшинству сын Павла — Николай. Вроде бы все ясно. Однако Александр велел держать в секрете отречение Константина и сохранил за ним титул цесаревича, тогда как Николай оставался великим князем. В обществе ходили неясные слухи, но наверняка ничего не было известно.

Сложную комбинацию Александра обычно объясняют его приверженностью к мистике и секретности, но в это трудно поверить. Он не мог не понимать, чем чревата неясность в вопросе о престолонаследии, зато она была выгодна ему самому. История России, с ее дворцовыми переворотами, убийствами, заточениями царей и наследников, с постоянно объявляющимися самозванцами, с его личным опытом участия в заговоре против отца, говорила Александру, что опасность для самодержца связана с именем престолонаследника. Если нет лица, которым предстоит заменить императора, заговор невозможен. Так, без участия самого Александра невозможно было бы устранить Павла. Создав ситуацию неопределенности, при которой Константин и Николай сами не знали, кто же из них наследник престола, Александр обезопасил себя.