Тайны Елисейского дворца - Жюльетта Бенцони

Часы на колокольне церкви Святого Роха пробили один раз, но громче и дольше, чем раньше, когда отбивали половину часа, и Лаура, слегка задремавшая на мягких подушках своей кареты, очнулась и подняла голову. Выглянув из окошка, Лаура обвела глазами двор Елисейского дворца. Все тихо, все спокойно. Слишком уж тихо и спокойно. Во всех окнах на первом этаже свет погашен, только в прихожей горит фонарь, в золотистом свете которого мужественные фигуры стражников кажутся тенями из спектакля китайского театра. Да и на втором этаже тоже темные окна – даже в будуаре Каролины.

«Сколько же еще мне тут томиться? И чего ждать от этого, притворившегося крепко спящим, дворца?» Лаура боялась дать себе ответ на последний вопрос…

Жером, кучер, служивший еще у ее матери, соскочил с облучка и подошел к дверце.

– Лошади беспокоятся, мадам. Что будем делать?

От этих слов она вздрогнула, словно очнувшись от мучительного кошмара, и растерянно взглянула на Жерома:

– Лошади? Ах да, лошади… А что, собственно, можно сделать?

– Выехать со двора и сделать несколько кругов вокруг дома, мадам. С приближением рассвета становится холоднее, а небо уже розовеет…

Вскипающий гнев окончательно разбудил мадам Лауру Жюно, прелестную молодую жену губернатора Парижа. Вот уже два часа она торчала перед проклятым едва освещенным дворцом, и означало это только одно: позабыв о существовании своей Лауры, ее слишком уж неотразимый красавец-супруг занимается любовью с хозяйкой дома Каролиной Мюрат, самой младшей сестрой императора! Ходившие по Парижу слухи об их связи, которые Лаура яростно опровергала, оказались правдой. Паршивка Каролина, с детства считавшаяся подругой Лауры, посмела стать любовницей Жюно! Мало того, она не постеснялась грубо и дерзко показать это законной супруге, что окончательно вывело мадам из себя.

– Думаю, лошадям будет полезнее деревенский воздух! Мы едем домой!

– В особняк на Шан-Зэлизэ? [1]А потом мне вернуться за генералом?

– Не вздумай! Мы приехали из Ренси и возвращаемся в Ренси.

– А как же генерал?

– Он без труда найдет себе лошадь. Прогулка галопом по утреннему холодку пойдет ему на пользу. А я желаю отбыть домой!

Распорядившись, Лаура опустила окно на дверце, завернулась поплотнее в бальную накидку из атласа, слегка подбитого ватой, устроилась поудобнее и закрыла глаза, твердо решив открыть их только дома. Способ не хуже других помешать слезам течь рекой. Главное не думать, что происходит в большой спальне в Елисейском дворце, тогда как она… Она уезжает одна-одинешенька! Но вовсе не в отчаянии! В ярости, да! Кровь клокотала в ее жилах, мстительная корсиканская кровь, и еще кровь прославленных Комнинов [2], византийских василевсов, воплощений бога на земле, приказы которых подчиненные выслушивали стоя на коленях.

До сих пор жизнь только баловала мадам Лауру Жюно, так могла ли она ждать от нее подобных неприятных сюрпризов? В девичестве Лаура носила фамилию Пермон, которую с радостью сменила, выйдя замуж за человека, которого полюбила, а теперь она стала фрейлиной пока еще совсем юного императорского двора. К этому моменту у нее уже было трое детей: две девочки и мальчик, родившийся всего три недели тому назад.

Когда семья Бонапарт переехала в Париж, братья и сестры полюбили бывать у мадам Пермон в просторном особняке на набережной Конти. Для Наполеона, второго мальчика в семье, худого своевольного гордеца, только что окончившего военную школу, ее дом стал многим больше, чем местом отдыха и игр. Его сердце покорила хозяйка особняка, обаятельная мать детей-подростков, и он даже собрался на ней жениться. Как заливисто и громко Лаура Пермон и все ее близкие тогда смеялись над самонадеянным юнцом! Но смеяться им довелось недолго: этот Бонапарт не терпел насмешек и имел обыкновение смотреть прямо в глаза обидчикам. И каким взглядом! От него у всех мурашки пробегали по коже!

У юного Наполеона было красивое лицо, удивительные глаза, мужественный вид, отличная выправка, но он был слишком худ, и ему не хватало сантиметров десяти роста, о чем он слишком хорошо знал. Это знание только усугубляло и без того непростой характер.

А вот к Лауре природа была щедра и благосклонна.

Среднего роста, с точеной фигуркой, Лаура поражала воображение мужчин, которых манили экзотическая красота и золотистая кожа, которую бурная кровь вмиг окрашивала румянцем. Волосы у нее были черны как смоль, а глаза цвета амбры сияли весельем и азиатским лукавством. Длинная шея, зубы ослепительной белизны, что в те времена встречалось нечасто. Вот только нос был, пожалуй, чуточку длинноват. Но стоило ей засмеяться, как все забывали о носе, а смеялась она часто. К тому же прелестная Лаура отличалась невероятным кокетством, обожала драгоценности и наряды, с юности одевалась нарядно и всегда была элегантна. Она стала украшением молодого императорского двора, изумившего Европу, не ждавшую ничего подобного после террора, утопившего Францию в крови.

Надо сказать, что «государь император» всегда играл немалую роль в жизни Лауры. Их матери, Летиция Бонапарт и Лаура-Мари Пермон, были подругами еще с Корсики. Дружили между собой и их дети – мальчики и девочки.

После того как Лаура вышла замуж за Александра Жюно, дружба между семействами стала еще теснее. Александр был особой, личной находкой Наполеона. Он родился в Бюсси-ле-Гран (Кот-д’Ор) и при крещении получил невероятное имя Андош, никаких других у него не было. Однако Лаура быстро навела порядок и переименовала Андоша в Александра, что куда больше подходило военному. Разумеется, с одобрения Бонапарта.

– Если на то пошло, – заявил он Жюно, – мне бы тоже нужно переменить имя. Разве был хоть один Наполеон во Франции?

– Нет, и, значит, вы будете первым, господин первый консул. Ваше имя впишут в историю Франции большими буквами!

Наполеон ничего не ответил, не мешая восторженным речам Жюно.

Бывший сержант Жюно Буря после Тулона обожествил Наполеона и хранил ему верность всю свою жизнь. Чины и титулы Бонапарта: генерал, первый консул, император ничего не прибавляли в глазах преданного слуги кумиру. При любых обстоятельствах Александр Жюно жаждал одного: быть рядом со своим божеством. Просто рядом и ничего больше! Преданность принесла ему двадцать семь ранений, одно очень опасное в голову, другое в лицо. Шрам не обезобразил Александра, скорее наоборот. Высокого роста, великолепно сложенный блондин с мягкими и блестящими волосами, синими глазами и улыбкой, способной растопить сердце любой вдовы, Жюно был бы смазливым красавчиком, если бы не шрам, – тот придавал ему мужественности, спасая от слащавости. При такой внешности он встречал мало жестокосердых красавиц, способных ему противостоять, и, хотя искренне любил жену, имел немало приключений на стороне. Но у жены хватало ума закрывать глаза на многочисленные, но краткосрочные увлечения мужа. Его пассий она называла «сестренками».