Rotten. Вход воспрещен - Джон Лайдон

У вас когда-нибудь было такое чувство, будто вас надули?

У меня – было, и я говорил об этом прямо со сцены. Группа Sex Pistols прекратила свое существование так же, как и начала – полной катастрофой. Вообще все, что происходило в промежутках, не поддается описанию. Последний концерт в Винтерлэнд провалился с треском, и я знал это как никто другой.

В ночь перед фестивалем у меня даже не было комнаты в гостинице, где я мог бы переночевать. На следующее утро я снова не мог найти пристанище. Остановиться с группой возможности не было. Малкольм Макларен заявил мне, что не осталось комнаты ни для меня, ни для Сида. Поэтому Сид и я спали с нашей туровой командой в мотеле в Сан Хосе, в пятидесяти милях от Сан-Франциско.

Причина, по которой я оставался с Сидом Вишесом в автобусе во время тура по Америке, когда мы, вместо того чтобы летать самолетом, таскались за рулем из города в город, с фестиваля на фестиваль, заключалась в том, чтобы уберечь Сида от наркоты. По возвращении в Лондон Сид уже раздул эту проблему до вселенского масштаба. Моя задача была беречь его рассудок. Это бесило меня до невозможности.

Стоило мне на минуту упустить его из виду в Сан-Франциско, как он смывался и добывал где-то целую пачку героина.

Забавно, да? Кто-то сказал бы, что это совпадение. Но именно это его и доконало. Потому, дорогой читатель, шоу в Винтерлэнд обернулось полной задницей.

У нас никогда не было приличного звука на сцене. Я даже не помню, был ли у нас саундчек. Винтерлэнд вмещал пять тысяч человек и был самой большой площадкой, на которой мы когда-либо выступали. Нас превозносили как каких-нибудь новоявленных Rolling Stones. И это был натуральный кошмар. Как только в нашей жизни намечалось что-то важное, у Pistols все летело к черту, и даже не по нашей вине, а по вине слушателя, который начинал пристально за нами следить. Я не мог понять, зачем наш английский тур-менеджер Буги был за пультом и микшировал звуки. На музыкальном мероприятии такого уровня нам нужен был профессиональный звукорежиссер. Это был ужас, не так ли? Я стоял посреди сцены, в самом центре, и звук здесь был еще отвратительнее. Вам повезло, если были в зале, потому что вы были на расстоянии от этого кошмара. Я не слышал никого и ничего, кроме полностью расстроенной гитары Стива. Не слышать, что ты делаешь, – ужаснее некуда. Неописуемо. Мониторы на сцене не работали, абсолютно все фонило и трещало.

Подобная проблема обычно не является чем-то из ряда вон выходящим, но только не в ту ночь в Сан-Франциско. Люди ожидали от нас слишком многого. Билл Грэхем, наш промоутер, утащил весь аппарат со сцены и устроил афтепати. И мне сообщили, что мне туда вход заказан. Это на моем-то фестивале! Мне сказали, что я веду себя слишком плохо, поэтому должен свалить куда подальше.

В тот момент мы все друг друга ненавидели. Меня вообще бесил весь этот расклад. Это был какой-то фарс. Я понял это еще на первых репетициях группы в 1975 году. Еще тогда мне надо было уйти. Мы все периодически уходили, и этому не было конца. То уходили, то возвращались. Я в это время восстанавливался после серии слишком изматывающих концертов. Единственный человек, который никуда не уходил, был наш первый бас-гитарист Глен Мэтлок, которого потом заменил Сид. Как только Мэтлок свалил, все сразу стало гораздо лучше. Приход Сида добавил в нашу группу элемент хаоса, который мне нравился. Да, именно Глен создал то самое оригинальное звучание группы, если так можно выразиться. Он у нас был островком рациональности. Глен хотел превратить группу в нечто вроде Bay City Rollers ^[2], таких пареньков из Сохо. Представляете? Он именно так видел группу Sex Pistols: в кошмарных белых пластиковых ботинках, облегающих красных штанах. Жесть, жесть и еще раз жесть. Мы все традиционной сексуальной ориентации, знаете ли.