Демографическая история Европы - Массимо Ливи Баччи

В начале прошедшего тысячелетия население европейского континента, от Атлантики до Урала, насчитывало несколько десятков миллионов человек, не менее тридцати и не более пятидесяти. Скромная цифра для территории площадью около 10 млн км², большей частью пригодной для заселения и занятия сельским хозяйством, но все еще изобилующей свободными и малонаселенными землями. За тысячелетие первоначальное население увеличилось в десять, а то и в двадцать раз, свободные пространства были освоены, и весь континент покрыла густая сеть поселений, группирующихся вокруг развитой системы городов.

Это великое превращение происходило неравномерно, периоды роста сменялись периодами застоя или спада: общую динамику изменений можно легко проследить, хотя их механизм и не всегда очевиден. В самом деле, удивительно, как взаимодействие природно-биологических свойств человека с ограничениями, которые накладывают условия окружающей среды, меняет темп прироста населения. Подсчет домохозяйств во французских округах (baillages) Ко, Руан и Жизор в 1328 г. выявил 164 519 единиц, распределенных по 1891 приходу; четыре века спустя на практически идентичной территории насчитывалось 165 871 единица в 1908 приходах. Постоянство численности населения и его распределения по территории, даже несмотря на серьезные потрясения — эпидемию чумы и Столетнюю войну, кажется удивительной, но легко объясняется практически одинаковым количеством природных ресурсов и неизменностью их распределения. Такая стабильность отмечается во многих сельских районах, где количество ресурсов, связанное с правами собственности на землю, практически не менялось. Если мы переместимся на несколько сотен километров к востоку, за Рейн, немецкие переписи покажут, что менее чем за полвека, с 1861 по 1910 г., население промышленных округов (Kreise) Дюссельдорф, Арнсберг, Ахен и Мюнстер увеличилось почти в четыре раза (с 1,5 до 5,8 млн чел.). Прирост тем более удивительный, что он лишь в малой степени подпитывался иммиграцией: справедливее будет связать его со значительным увеличением числа рабочих мест и реальных доходов в период бурного промышленного развития. Южнее, в Италии, в самом сердце Тосканы, население города Прато и его окрестностей сократилось с 26 тыс. жителей в начале XIII в. до примерно 8 тыс. чел. в первой четверти XIV в. вследствие опустошений, произведенных чумой.

Эти три примера касаются сравнительно небольших территорий, но и в более значительных масштабах мы можем наблюдать то стабильность, то усиленный рост, то сокращение населения. Численность населения Голландии с 1650 по 1800 г., по разным причинам, остается удивительно стабильной, в то время как в Англии в XIX в. условия, аналогичные тем, что определили развитие индустриальных районов в Германии, привели к тому, что население увеличилось вчетверо (с 8,9 до 32,5 млн чел.). В восточной части континента, на территориях от Вислы до Урала, прирост, аналогичный английскому, обусловливался иными причинами, связанными не с индустриализацией, а с наличием большого количества свободных земель. После 1348 г. почти целое столетие в Европе свирепствовала чума, и численность населения всего континента сильно, на треть или на четверть, сократилась, в то время как виновником демографической катастрофы в Ирландии (где с 1841 г. до конца XIX в. население уменьшилось с 8,2 до 4,5 млн чел.) стала демографическая нагрузка на слабую сельскохозяйственную систему, приведшая к коллапсу, Великому голоду и массовой эмиграции.

Для всех этих случаев, локальных или общенациональных, находятся убедительные объяснения: неизменное количество ресурсов и их строгое распределение приводят к постоянству численности сельского населения; создание новых ресурсов за счет промышленного развития или освоения новых земель способствует быстрому приросту населения; эпидемии или избыточная нагрузка на окружающую среду ведут к демографическим кризисам. Не вдаваясь пока в подробности, можно выдвинуть два положения, которые лягут в основу наших дальнейших рассуждений. Первое: реальная или потенциальная возможность прироста населения, связанная с природно-биологическими свойствами человека, является, насколько известно, неизменной и не варьируется в различные эпохи и в различных группах. Иными словами, биологически определяемая потенциальная возможность воспроизводства и дожития есть величина постоянная, изменяются лишь ее конкретные проявления (рождаемость, смертность), связанные со средой, условиями жизни и особенностями общественного устройства. Таким образом, вполне вероятно — и это второе наше положение, — что в истории народонаселения нам встретятся такие группы, для которых характерен длительный и значительный прирост, и, наоборот, такие, в которых численность населения в течение столь же долгого времени будет столь же значительно сокращаться, а между этими двумя крайностями будет располагаться целая гамма промежуточных случаев.