Час полнолуния - Андрей Васильев Страница 9

– Ничего нет, говоришь? – покосился подъездный на комнату, откуда раздавалось Родькино похрапывание. – Или просто кто-то жрет так, что скоро поперек себя шире станет?

– Да запрягу я его в работу. – Мне было сложно удержаться от смеха, но все же удалось это сделать. – Запрягу. Ну хочешь, к себе его бери на недельку опять. Небось есть, чем занять?

– А то! – мигом успокоился подъездный и отпил чаю. – Весна, дело любому найдется, даже такому никчёме. О чем хотел поговорить? Не про это недоразумение мохнатое поди?

– Нет. – Я пододвинул подъездному вазочку с сушками. – О другом. Я тут собираюсь кое с кем повидаться, и не могу тебя об этом не предупредить.

– Александр, мне очень приятственно, что ты во мне видишь не просто суседушку, – чуть не поперхнулся Вавила Силыч. – Но обо всем, что ты делаешь, советоваться все ж таки не след! Я тебе, чай, не родитель, да и ты уже не несмышленыш.

– Да не о том речь, – рассмеялся я, похлопав его по спине. – Хотя совет умудренного жизнью подъездного, понятное дело, лишним никогда не станет. Сейчас о другом речь. Мне с марой надо пообщаться, а без ведома обчества и твоего лично, творить такое в нашем доме не хочу. Я помню, как оно прошлый раз вышло, так что решил проявить уважение и с тобой посоветоваться.

– Мара? – насупился Вавила Силыч. – Опять? Вот на кой тебе эта погань, а? Ладно, иные зелья ты варить стал такие, что оторви да брось. Мертвячек привечаешь – тоже пусть их, хоть и не к добру это. Но отродье темной госпожи сызнова сюда тащить…

– Мне тоже радости ее видеть никакой нет, – стоял на своем я. – Но – надо. Человека она убивает, понимаешь? И в этом есть моя вина. Ну да, человек тот, прямо скажем, так себе, но не настолько, чтобы я желал ему смерти.

– Предупреждал ведь я тогда тебя! – помахал у моего носа крючковатым пальцем подъездный. – Говорил! Но ты же неслух!

– Согласен, – понурил голову я. – Признаю. Но и ты пойми – что мне тогда известно было? Хрен да маленько. Вот и наломал дров, теперь исправлять надо. Вавила Силыч, ты бы с Кузьмичом перекинулся парой слов по этому поводу прямо сейчас, а? Чтобы в дальний ящик не откладывать. А то он опять со своей кувалдой примчится, зашибет еще кого по дороге.

– Этот может, – согласился Вавила Силыч. – И остальных за собой притащит.

– Вот потому и прошу тебя – предупреди их всех, что скоро гостья ко мне пожалует. Ненадолго, пусть не волнуются. Там разговора минут на пять-десять, не больше.

– Ты в этом уверен? – хмуро осведомился подъездный. – Мары – древнее зло, его так просто под лавку не загонишь. Один раз ты уже оплошал, с чего думаешь, что теперь все по-твоему выйдет?

– Времена меняются. – Я встал и подошел к окну. – Раньше мне хотелось жить так, чтобы грешным делом никого не обидеть.

– А теперь?

– А теперь понял, что не бывает такого. Каждый поступок, какой бы он ни был, ведет к тому, что кто-то доволен будет, а кто-то нет. Невозможно всем угодить и самому при этом в стороне остаться.

– Так-то оно так. – Вавила Силыч допил чай, перевернул чашку и положил ее на блюдечко. – Только ты, Александр, не забывай, что вокруг тебя другие люди живут, вот что важно. Ну и мы тоже, нелюди. Я слова подобные раньше слыхал уже, и те, кто их произносил, не всегда хорошо дни свои заканчивали. Да вот хоть бы в позатом веке чего у меня приключилось! Жил я тогда в деревне Коньково, там, где яблоневые сады раньше были знатные. У, какие сады! На всю первопрестольную наши яблоки славились!

– Вавила Силыч, луна бледнеть начала, – виновато произнес я. – Давай дело сделаем, а потом я твою историю послушаю.

Хотя тут вопрос был не только в луне. Мне хотелось побыстрее закончить то неприятное дело, которым, без сомнения, являлось общение с марой.

Подъездный покосился на меня, укоризненно вздохнул и нырнул в щелку, которая разделяла столешницу и плиту.

– Как он это делает? – уже в сотый раз спросил я сам у себя, причем вслух. – Вот где она, магия-то!

Минут через пять подъездный вернулся, правда, выбрался на этот раз из вентиляционного отверстия, аккуратно приподняв перед этим решетку.

– Сам понимаешь, запретить мы ничего не можем, – взобравшись на табуретку, сообщил мне он. – Ты ведьмак, тебе подъездные не указ. Да ты и сам это все прекрасно знаешь.

– Знаю, – кивнул я. – Но вас я давно не как соседей воспринимаю, а как друзей. Потому со всем почтением отношусь.

Было видно, что подъездному приятны эти слова, на что, собственно, и был расчет. По сути, он ведь прав – мне их разрешение не нужно, я волен делать то, что захочу. Но мне в этом доме еще жить, так что рубить с плеча – это очень плохая политика. И потом – их дружба дорогого стоит, подъездные большая сила в пределах охраняемой ими территории, и мне надо точно знать, что в случае чего они встанут за моей спиной.

Ну и наконец – мне на самом деле не хочется портить с ними отношения. Я к ним привык.

– Кузьмич поворчал, понятное дело. – Мой гость хрустнул сушкой. – Но раз надо – значит, надо. Мы тебе доверяем, Александр, потому что знаем, что зла в тебе нет, кто бы что ни говорил.

А кто и что им говорил, интересно? Такие фразы просто так не произносятся. Сейчас выяснять не стану, но заметочку в памяти надо поставить.

– Побудешь здесь, пока я с ней беседовать стану? – спросил я у него. – Или не желаешь ей на глаза показываться?

– Побуду, – согласился Вавила Силыч. – С марами лишний раз здоровкаться не люблю, сам знаешь, но для твоего спокойствия – почему бы и нет?

Полагаю, мое спокойствие тут не главное. Убедиться хочет, что эта сущность в доме не останется. Или еще в чем.

Но это его право. Собственно, для того я ему и предложил остаться, понимая, что он все равно попросит меня об этой услуге.

Для призыва у меня все было готово, травы я еще днем разложил по миниатюрным яноми. Это такие японские чашки без ручек. Они, как правило, вообще невелики по размеру, а эти и вовсе были крохотные, а потому очень удобные для хранения ранее отмерянных составляющих того или иного зелья. Я их на «Али-экспрессе» зимой увидел и сразу заказал, причем три комплекта. Про запас. И не ошибся. Две Родька уже расколотил, а одну я Вавиле Силычу подарил. Очень она ему понравилась.

Потрескивала спиртовая таблетка в горелке, переливался сине-зеленым оттенком пар над емкостью с бурлящим зельем, а я знай начитывал заклинание призыва, время от времени поглядывая в книгу, лежащую на столе, и в душе поругивая себя за кривоватый почерк.

Да-да, уже не чужие записи цитирую, а свои собственные. Одна за другой страницы книги заполняются. Как вернусь из Нави от Мораны, так сразу с дивана вскакиваю – и давай переносить на бумагу все, что успел услышать и запомнить. Нужно, не нужно – все записываю. В том числе сюда попало и это заклинание призыва, позволяющее вызвать мару во плоти.