Моя свекровь и другие животные - Карина Демина Страница 9

Или вулканов?

Ицхари вынужден был признать, что о мире круонцев знает не так и много.

О круонцах и того меньше.

А Бинено-тари ждала.

Улыбалась так, с ехидцею, демонстрируя, что не все-то ему известно. А он потупился.

– Крайне замкнутая раса… самцы крупнее и агрессивнее самок…

Бинено-тари щелкнула пальцами, и на экране визора возникло изображение, заставившее Ицхари вздрогнуть.

– И крупнее, и агрессивнее…

Вспомнилось вдруг, что из сумрака замкнутого мирка круоны вышли не так и давно, и потому свет нынешнего Галактического сообщества, конечно, несколько их облагородил, но и только.

На снимке был запечатлен самец.

Крупный.

Вдвое крупнее самого Ицхари, если не втрое. Он твердо стоял на двух конечностях, опираясь притом на кривоватую палку. Дубину?

Свет Галактического сообщества дубины не одобрял.

Варварское оружие. Впрочем, свет сообщества в принципе оружия не одобрял, делая исключение для приграничных областей, где обретались всякого рода отщепенцы, которые к иным аргументам оставались печально глухи.

Могучий торс круонца бугрился мышцами.

Ицхари вздохнул.

Вот он генетически астеничен и от этого страдает, поскольку который уж год в дни Большого Роения остается без партнера. Но завидовать круонцу… он еще не настолько отчаялся.

Тем более почти решившись на генопластику.

– Наш клиент.

Клиент был мордаст и недружелюбен. От позы его веяло скрытой агрессией, что было крайне нехорошо. Женщины очень чувствительны к агрессии.

Мускулатура… пожалуй, это плюс.

Короткая рыжая шерсть на плечах… Ицхари вздохнул. Мысленно. Вряд ли круонец согласится на депиляцию. А уж о том, чтобы хвост купировать, как это в обществе принято, и речи быть не может.

Кажется, хвост в культуре круонцев имел особое значение.

Зубы… все целы, все белы, длинны и остры. Все на месте, что, безусловно, хорошо… но вот размер… острота…

Надбровные дуги велики.

Лоб узковат.

Глаза раскосые, темно-желтые. Цвет, пожалуй, интересный. Широкая переносица. Ноздри узкими прорезями, но обманываться не стоит – чутьем круоны обладают отменным.

– Вижу, вам он уже глубоко симпатичен, – усмехнулась Бинено-тари.

– Я люблю его как родного! – дрогнувшим голосом сказал Ицхари, предвосхищая все грядущие проблемы. Круонец был дикарем.

И не в дубине дело.

Не в плаще из линялых шкурок неизвестного зверя. Скорее уж в самом его облике, так сказать, суммарном.

– Замечательно. Я знала, что могу на вас положиться. Круонцы и вправду крайне замкнутая раса, но меж тем, благодаря некоторым своим особенностям, они имеют в Союзе немалый вес… – как бы Бинено-тари ни относилась к своему потенциальному конкуренту, а в последнее время Ицхари чувствовал, что отношение к нему явно изменилось, но дело для нее было на первом месте. – И потому эта заявка, возможно, откроет для нас новые горизонты… новых клиентов…

Полимерные коготки царапнули столешницу.

Ицхари поморщился: слухом он обладал тонким, а душевной организацией и вовсе нежной, и подобные звуки его нервировали.

Как и сам облик Бинено-тари.

Она была крупной самкой, и к годам своим набрала без малого два циана весу, тогда как в самом Ицхари и в самые лучшие времена, когда тело его покрывал подростковый бурый жирок, не набиралось и половины циана.

Да, самкой она была… завидной.

И каждый год ее внимания добивались сотни партнеров.

Ицхари так и не дерзнул войти в их число. Да и что он мог предложить, кроме слабого порхания и печального монохрома нижних крыльев?

Генопластика обещала изменить и это. Еще два оттенка. Или три? Главное, чтобы выглядело это естественно.

И надкрылья хромировать.

– Многоуважаемый Нкрума Одхиамбо из рода Тафари, – произнесла Бинено-тари нараспев, и протяжные низкие ноты голоса ее заставили Ицхари задрожать, пусть до заветного дня Роения оставалось еще четверть цикла. – Если вы не узнали его…

Не узнал.

Говоря по правде, что люди, что круонцы, что прочие представители ветви гоминидов были для Ицхари напрочь лишены индивидуальности. Нет, он честно запоминал обличье каждого клиента, но усилия для этого прилагал воистину титанические.

– …Светлый паладин, трижды орденоносец Белой ветви, получавший награду из рук самого Великого Канцлера…

В фильтрованном семиступенчатой очисткой воздухе кабинета проскользнули чарующие сладкие ноты призыва.

Ицхари вздохнул и заерзал.

Немыслимо.

– В настоящий момент удостоен звания крон-адмирала. Под его руководством победоносные эскадры Союза зачистили восемнадцатый и девятнадцатый секторы, – Бинено-тари немного наклонилась, и коготки вновь царапнули столешницу.

Звук этот ударил по натянутым нервам.

– Возможно, что в скором будущем адмирал Тафари войдет в состав Малого круга… понимаете, что это означает?

Деньги.

Много денег, если получится выполнить заказ. Много денег от самого адмирала, не способного разобраться с личной жизнью, – это Ицхари одобрял, поскольку полагал, что всякую работу надобно оставлять профессионалам, – что от будущих клиентов, вдохновленных примером.

А рекламу из этого заказа Бинено-тари сумеет сделать.

Она же кокетливо щелкнула жвалами, заставив Ицхари отпрянуть и тем самым включиться в древнюю, как сам Кецаль, игру.

Запах становился гуще.

Тяжелей.

Ицхари стоило немалых усилий оставаться на месте, а не броситься немедля к ногам Бинено-тари. Она же, мягко поглаживая разодранную столешницу, не спускала с Ицхари взгляда. И он сам, преломленный в синем свете, отражался в прекрасных фасеточных глазах ее.

И, отраженный, был даже массивен.

Хорош.

– Самки круонцев мельче самцов. И нравом обладают мягким. Сдержанны. Спокойны, – Бинено-тари провела коготком по блестящему усу, и чувствительные волоски на нем колыхнулись, рождая волну сладкого карамельного аромата. – Они редко покидают свой мир и не особо рады гостям.

Спина Ицхари треснула.

Приоткрылись тяжелые надкрылья, робко, застенчиво: еще никогда не было дозволено Ицхари переступить заветную черту поклонения, перейдя к прямому ухаживанию.

О нет, у него была песня.

Он давно сочинил ее и из года в год совершенствовал мелодию, но в одиночестве, в пустоте своей стандартной квартиры, стены которой пришлось покрыть толстым слоем звукоизолятора: соседи оказались чужды прекрасному.