Эон. Возвращение заклинателя - Элисон Гудман Страница 9

– Пить будет только Эон, – сказал учитель.

Рилла поклонилась, развернула круглую золотистую подставку и положила ее передо мной. Неизвестный мастер аккуратно изобразил на подставке компас заклинателя с двадцатью четырьмя кругами управления энергией. Как кандидата меня обучили первому и второму – основным точкам, обозначающим зверей драконов, – но только адепты знали, как использовать остальные. Я наклонилась ближе, коснулась крысы, нарисованной почти у вершины второго круга, и послала еще одну беззвучную мольбу дракону: «Выбери меня». Затем, чтобы завершить молитву, провела пальцем по изображениям всех двенадцати животных в порядке их восхождения. Крыса, Бык, Тигр, Кролик, Дракон…

Крыса вертится, дракон учится, империя горит.

Жестокие слова эхом зазвенели в моем сознании. Желудок скрутило. Я ахнула и отдернула руку как раз тогда, когда Рилла поставила в центр подставки красную чашку. Служанка обеспокоенно глянула на меня.

– Что ты делаешь, Эон? – резко спросил учитель.

– Ничего, учитель. – Я виновато опустила голову, прижимая руку к животу.

Видимо, я прочла это в одном из текстов заклинателей: там было полно странных изречений и плохих стихов.

– Тогда сиди смирно.

– Да, учитель. – Я осторожно вздохнула.

От боли остались лишь жалкие отголоски. У меня еще никогда не было таких сильных приступов – может, чай колдуньи избавит меня от них. Рилла взяла с подноса небольшую жаровню с горячими углями, поместила ее на столе и поставила сверху чайник с горячей водой.

– Я сам приготовлю чай, – сказал учитель.

Я зябко поежилась. Рилла кивнула и поставила перед учителем глубокую чашу с небольшой бамбуковой метелочкой. Учитель махнул на дверь:

– Можешь идти.

Служанка поклонилась и, пятясь, вышла из комнаты.

Учитель дождался, когда Рилла закроет дверь, а затем взял кошель и распутал кожаные завязки.

– Принимать надо по одной щепотке, – велел он, бросая в чашу для смешивания серо-зеленый порошок. – И не используй кипяток, иначе сведешь на нет всю силу трав. – Учитель снял чайник с жаровни и налил в чашу немного воды. Пара движений метелочкой – и снадобье растворилось. – Дай мне свою чашку.

Я повиновалась.

Учитель ловко налил мутную жидкость и вернул мне чашку:

– Колдунья сказала, лучше пить залпом.

Я уставилась на темную поверхность, разглядывая свое отражение.

– Пей.

Напиток пах мокрыми листьями и гнилью. И правда, такое зелье во рту лучше слишком долго не держать. Масляная горечь окутала нёбо. Я зажмурилась, борясь с позывом выплюнуть снадобье.

– Хорошо, – кивнул учитель.

Я поставила пустую чашу обратно на золотистую подставку. Учитель завязал кошель и передал его мне:

– Держи его в укромном месте.

Я убрала кошель в карман, туда, где уже лежали сыр и ломоть хлеба.

– Я позаботился о совете, ты сумеешь миновать его, – сообщил как бы между прочим учитель. – Знаешь, что это такое? – Он постучал пальцем по запечатанной крышке черного керамического сосуда.

– Нет, учитель.

Он медленно повернул сосуд, и я увидела белые иероглифы, обозначающие мое имя.

– Это сосуд-доказательство. Согласно записям совета, ты теперь лунная тень.

Я уставилась на учителя. Каким-то образом ему удалось зарегистрировать меня как лунного евнуха – мальчика, кастрированного до наступления половой зрелости ради благополучия и процветания семьи. Этих созданий никогда не касались мужчины, а потому лунные евнухи навечно сохраняли ту же физическую форму, что и в юности. Я присмотрелась к сосуду. Подобного я еще никогда не видела, знала лишь, что внутри хранится мумифицированное доказательство «проведенной» надо мной операции. Без него тень не получит выгодной должности. Если не похоронить сосуд вместе с владельцем, то несчастный не сможет вернуться в этот мир в целости. Что за евнух согласился бы расстаться с подобной ценностью? Ответ один – тот, кто уже умер.

– Учитель, – прошептала я. – Это принесет нам несчастье.

Он нахмурился и твердо ответил:

– Благодаря этому на твое телосложение и голос не станут обращать внимания. А злых духов можно умилостивить монетами. – Учитель взял сосуд и указал на свежий слой воска вокруг крышки. – Согласно записям, тебя уже осмотрели и признали настоящей тенью. Когда завтра тебя выберут и поселят в Зале Дракона-крысы, я перестану быть твоим покровителем. Используй статус тени и свою увечность, чтобы никто не видел тебя без одежды.

Я склонила голову. Считалось дурной приметой мыться или спать в одном крыле с калекой. А калека-евнух – еще хуже. Учитель обо всем позаботился. Но оставалась еще одна проблема.

– Учитель?

– Да? – Он поставил сосуд обратно на стол.

– Я сегодня говорила с оружейником Хианом. Он передавал вам привет. – Я нервно сцепила руки на коленях.

Учитель кивнул:

– Надеюсь, ты поблагодарила его за вежливость.

– Да, учитель. – Я сглотнула. В горле пересохло, и говорить стало трудно. – Он…

Учитель подтолкнул ко мне две посмертные таблички.

– Твои предки, – резко пояснил он. – Чтобы было, кому сегодня молиться. Они были всего лишь жалкими, никчемными женщинами, но это лучше, чем совсем ничего.

До меня лишь минуту спустя дошло, что он сказал.

– Мои предки?

На одной табличке было вырезано имя Чарра, на другой – Кинра. Я потянулась к ним, но замерла и посмотрела на учителя, ожидая разрешения.

– Да, они твои, – кивнул он. – Я отыскал их у твоего предыдущего хозяина. Когда он купил тебя у твоих родителей, твоя мать настояла, чтобы таблички остались при тебе.

Я погладила гладкую табличку Чарры. Никаких украшений, только имя и простая окантовка. Мне их оставила мать. Я быстро сморгнула набежавшие слезы и стиснула зубы, чтобы не заплакать. Табличка Кинры выглядела старой и потертой. Под именем виднелось изображение какого-то животного. Кем были эти женщины? Моими бабушкой и прабабушкой?

Когда я подняла голову, учитель внимательно смотрел на меня.

– Молись сегодня как следует, Эон, – тихо произнес он. – Мы не можем проиграть. – И махнул на таблички. – Ступай сооруди алтарь и приготовься к ритуалу очищения. Если что-то понадобится, обращайся к Рилле.

Он отпускал меня, но впервые за четыре года я не послушалась. Не сводя взгляда с резной таблички Кинры, я попыталась облечь свой вопрос в слова.

– Я сказал, ты можешь идти, Эон.

Я не пошевелилась.

Учитель хлопнул ладонью по столу. От резкого звука я подскочила, но потом упрямо вцепилась в ручки кресла, радуясь их прочности.