Академия создателей, или Шуры-муры в жанре фэнтези - Наталья Косухина Страница 9

Если вспомнить все, что я слышала о плетельщиках, получается, что в академии они отщепенцы. Живут обособленно, и мы стараемся с ними лишний раз не контактировать. Страшное бремя знания они несут в себе.

— Плетельщики практически не связаны с работой остальных факультетов, как и контролеры — будущие хранители порядка. Они следят за ним в нашей реальности, а также за тем, чтобы созданные нами миры соответствовали установленным законам. Контролеры уже в академии работают в команде созидателя.

Когда Фаранар рассказывал о тонкостях обучения, от нетерпения хотелось приступить к нему немедленно.

— Деструкторы — это антисозидатели. Их сила в том, чтобы проверять на крепость наши новые созданные миры, а так же те, что уже изжили себя. Более сильные деструкторы работают с созидателями во время производства мира или вселенной, более слабые наблюдают за старыми. В некоторых реальностях им даже придумали свои названия, как и богам, например четыре всадника апокалипсиса.

Это, кажется, в одном из технических миров дали им такое забавное название. Впрочем, деструкторам все равно, они приходят и уничтожают саморазрушающийся мир. Без жалости и сожаления.

— Ну и конечно, остались два факультета — созидателей и богов. Первые — очень сильные сущности, способные созидать живое. Вторые, из-за более скромной силы, наблюдают за уже созданными вселенными, мирами, а иногда и просто народами.

Папа рассказывал, что найти для своих миров хороших богов — это большая удача, от этого зависит жизнь твоих творений.

— Ближе к концу обучения созидатель выбирает себе команду, с которой будет работать, и от этого зависит его выпуск, ибо диплом будет коллективным творением. Ну и конечно место в рейтинге. А теперь вопросы.

И в аудитории взметнулось множество рук, а глава академии указал на первую.

— Когда у нас начнется практика?

— После пятого курса. И чем ближе обучение к окончанию, тем интенсивнее практика.

Выдох разочарования по аудитории. Так не скоро. Я их понимала, самой не терпелось отправиться создавать миры и реальности, вселенные. Эх, еще бы знать, как это сделать.

— У нас будет один и тот же режим обучения? — еще один вопрос.

— Нет, в зависимости от курса режим учебы будет меняться. Обучающего персонала у нас не так много, поэтому академия живет в нескольких временных отрезках. Для каждого потока свой часовой пояс, а преподаватели и их помощники имеют возможность перескакивать из одного времени в другое. То есть, пока у вас день, у другого курса может быть вечер или ночь, так как он учится в другом часовом режиме. И с многими старшекурсниками вы вполне имеете возможность пересечься в коридорах лишь несколько раз, случайно. А чтобы найти нужного вам создателя, необходимо знать ритм жизни его курса. Ну, или надеяться на удачу.

И снова настоящий гомон в аудитории.

— Создатели расходуют время намного более затратно и небрежно, чем наши создания. Вот в академии и научат вас… экономить.

Развить дискуссию на эту тему ректор не позволил, видимо его время дорого, и уже через несколько минут нас отпустили, предварительно снабдив новыми информационными шарами с расписанием.

Оказавшись в коридоре, я все еще под впечатлениями подошла к перилам, и с третьего этажа мне вновь открылся вид на шкалу создателей. Именно для меня мое имя было подсвечено синим и сейчас стояло четвертым снизу. Оно притягивало взгляд, гипнотизировало, рождая в душе что-то новое, давая надежду, позволив помечтать о невероятных горизонтах.

Ну что, Ариадна, ближайшие десять лет придется потрудиться? Как сказал ректор, судьба любит дерзких!

А значит, теперь идем только вперед и не сдаемся!

И кто знает, какую позицию займет мое имя через пару лет?

***

Семь лет спустя

Расположившись на лавочке на одном из балконов, я ожидала Каси и непроизвольно бросала взгляд на колонну с рейтингом. Знаю, что глупо постоянно следить и старшекурсников мне уж точно не переплюнуть, но… Постепенно привычка превратилась в манию.

Теперь, спустя семь лет, когда уже начался восьмой год обучения, мое имя тридцать второе в рейтинге и выше, чем у других на моем курсе.

Вздохнув, я прикрыла глаза и прислонилась затылком к холодной каменной стене.

Многое изменилось за эти годы, я стала другой.

Непроизвольно я перенеслась в воспоминаниях назад. Семья восприняла мое поступление благосклонно, я даже неожиданно для себя получила подарок. Правда, домой на каникулах ездила редко, если уж срок разлуки становился совсем неприличным.

Как ни странно, визиты проходили комфортно: я пряталась в своих комнатах, занимаясь тренировками силы или с книгой в библиотеке. И все были довольны: родные не видят меня, я — их. Совершенная идиллия, если бы не редкие светские мероприятия.

В академии же потянулся нудный первый курс.

Теоретически практики у нас не было, но на деле… У нас не было ничего. Сначала мы старались создать себе мебель, причем обязательно надо было создать ее самому, или утром, если уснешь на результате чужого труда, проснешься снова на полу.

Это оказалось настоящей пыткой, и студенты косяками ходили в библиотеку, но и там информацию, если она не касалась теории, что проходили по учебному плану, приходилось искать самим.

Несмотря на то, что шкафы и полки периодически менялись местами, через несколько месяцев я знала практически досконально, что есть полезного и где оно может очутиться.

А потом закончились канцелярские принадлежности и новых нам никто не выдал. Дело пошло еще шустрее, потому что за отсутствие конспектов лекций наказывали.

На втором курсе нас перестали кормить. Еда выдавалась два раза в день — утром и в полдник. В остальное время предстояло добыть ее самому. И вечером по комнатам юноши и девушки мечтали не о романтике и своих будущих половинках, а о бутерброде с мясом, а то и о чем поплотнее.

В таких условиях студенты учились не жалея сил и, по мере борьбы с разными трудностями, наша группа сплотилась, у меня появились друзья, знакомые…

Каси Шар мне не очень нравился, мы по-разному смотрели на вещи, однако было у него одно неоспоримое достоинство — верность.

Руки в кремовых лайковых перчатках крепче сжали поручень скамейки. Я отстранилась от стены, усаживаясь вновь прямо, расправив плечи. Даже несуществующие складки на темно-синем шелке пышной юбки изящного легкого платья расправила, возвращая себе безмятежный вид.

Я знала, на что шла, когда поступала в Академию. И это учебное заведение умеет закалять характер получше многих. Если не всех!

Сейчас на восьмом курсе, в преддверии скорого выпуска из академии, из друзей не осталось никого. Вот такая судьба у создателя. И для меня этот год один из самых ответственных — я должна набрать себе команду.