Бегущая за луной - Сара Эдисон Аллен Страница 9

Эмили откусила кусочек печенья и улыбнулась. Она прикрыла губы рукой и проговорила с набитым ртом:

— Очень вкусно. У вас хорошо получается.

— У меня большой опыт. Я пеку сладости с шестнадцати лет.

— Наверное, здорово иметь такой дар.

Джулия пожала плечами.

— Я тут почти ни при чем. Просто так получилось. Благодаря одному человеку. — Иногда она злилась на то, что никогда не открыла бы в себе этот дар, никогда не узнала бы, что у нее получается лучше всего, если бы ее к этому не подтолкнули. Она уговаривала себя, что неважно, как именно в ней открылся ее талант. Важно, как она его применяет и сколько любви из него исходит. Эмили, кажется, собиралась спросить, что Джулия имела в виду, поэтому Джулия быстро проговорила: — Как прошел первый день в Мэллаби?

Эмили дожевала последний кусок печенья, проглотила его и сказала:

— Я ничего не понимаю.

Джулия скрестила руки на груди и прислонилась бедром к древнему холодильнику оливково-серого цвета.

— Насчет чего?

— Насчет того, почему мама уехала. Почему оборвала все связи с Мэллаби. У нее были друзья? Какая она была, когда жила здесь?

Джулия замешкалась, не зная что говорить. Эмили предстояло многое узнать о Мэллаби, о той катастрофе, которую вызвала ее мама. Кто-то должен ей все рассказать. Но только не Джулия.

— Как я уже говорила, я ее плохо знала, — осторожно сказала она. — В школе мы были в разных социальных группах, и мне в то время хватало своих проблем. А с дедушкой ты говорила? Вот кого надо спросить.

— Не говорила. — Эмили убрала за ухо непослушную прядь волос. Она была такой хрупкой, такой искренней и открытой. — Он весь день прятался у себя в комнате. Может, она с ним поссорилась? Может, поэтому она и не хотела сюда возвращаться? Как вы думаете?

— Я думаю, нет. С Вансом никто никогда не ссорится. Пойдем сядем.

Джулия приобняла Эмили за плечи и отвела ее в гостиную. Там стояла единственная на всю квартиру красивая вещь — двухместный васильковый диванчик, выставочный образец, который мать Стеллы отдала ей из своего интерьерного магазина. Еще там был маленький телевизор, стоящий на старом журнальном столике, и расшатанный книжный шкаф, забитый сковородками и кастрюлями, не поместившимися в кухне.

Уезжая из Балтимора, Джулия оставила почти все свои вещи на тамошнем складе хранения. С собой взяла только одежду и кухонные принадлежности для готовки, так что в здешней ее квартире обстановка была весьма скудной. Облезлая старая мебель и много пустого пространства. Впрочем, Джулию это не огорчало. Она и не собиралась устраиваться здесь с удобствами — это было лишь временное жилье, и какой смысл его обустраивать? Когда они сели, Джулия проговорила:

— Могу только сказать, что твоя мама была самой красивой, самой популярной девочкой в школе. Ей это давалось без всяких усилий. Бесподобные наряды. Идеальная прическа. Несокрушимая уверенность в себе. Она входила в компанию девочек, называвших себя Розы Мэллаби. Это были крутые девчонки из богатых семей, у которых есть деньги. Я к ним не относилась.

Эмили удивленно распахнула глаза.

— Мама была популярной? У дедушки Ванса есть деньги?

В дверь постучали.

— Прошу прошения, — сказала Джулия, поднимаясь с диванчика. Она была уверена, что это Стелла, и поэтому испуганно вздрогнула, когда открыла входную дверь, почувствовала дуновение аромата свежескошенного сена и увидела Савьера, стоявшего на крошечной лестничной площадке.

— Я принес пиццу, — объявил он с лучезарной улыбкой. — Спускайся к нам.

Тут явно что-то происходило. За все полтора года, что Савьер захаживал к Стелле по четвергам, он ни разу не приглашал Джулию присоединиться к их тесной компании.

— Спасибо, но я не могу. — Она сделала шаг назад, чтобы закрыть дверь.

Савьер внимательно посмотрел на нее.

— Если бы я точно не знал, что тебя трудно смутить, я бы подумал, что ты все-таки смущена.

Это ее задело.

— С чего бы мне вдруг смущаться?

— С того, что теперь мне известно, что ты печешь торты для меня.

Джулия фыркнула.

— Я не говорила, что пеку их для тебя. Я сказала, что я их пеку из-за тебя.

— Значит, ты все-таки это сказала!

На этот раз Джулия не отвела взгляда, когда Савьер посмотрел ей в глаза. Да, она это сказала. И как бы ей ни хотелось обратного, это была чистая правда. В ту давнюю ночь, их единственную ночь, когда они лежали бок о бок на школьном футбольном поле, глядя на звездное небо — такого красивого неба Джулия не видела никогда, ни до той ночи, ни после, — он рассказал ей о том, как его мама пекла торты теплыми летними вечерами, и где бы он ни находился, он всегда это чувствовал и мчался домой со всех ног, ориентируясь по пылинкам сахарной пудры, пляшущим в воздухе, словно пыльца на ветру. Он их чувствовал. Он их видел.

Торты обладают волшебной силой. Они призывают и манят. Этому ее научил Савьер.

— На самом деле я, кажется, говорила, что пеку торты из-за таких, как ты, — сказала она. — В конце концов, ты — моя целевая аудитория.

Судя по всему, он ей не поверил. Но все равно улыбнулся:

— Классно ты вывернулась.

— Спасибо.

Савьер заглянул в квартиру поверх плеча Джулии. Он никогда не бывал у нее в гостях, и она не собиралась приглашать его сейчас. Савьер вырос в богатстве и роскоши, а она — нет. Но ее квартира в Балтиморе была вполне милой — слегка авангардной, немного богемной. Точно такой, какой Джулия стала теперь. В здешнем жилище нет ничего от нее самой. Она не хотела, чтобы он это видел.

— Как вкусно пахнет. Хочу жить в твоей кухне.

— Там мало места. И здесь я пеку только по четвергам.

— Я знаю. Стелла сказала мне, когда ты вселилась. Думаешь, почему я хожу сюда по четвергам?

А она даже ничего не заподозрила. Он отлично таился.

— Я не могу к вам спуститься. У меня гости. Думаю, вы со Стеллой и без меня замечательно повеселитесь. — Джулия закрыла дверь, привалилась к ней всем телом и медленно выдохнула. И только потом поняла, что не слышала, как Савьер идет вниз по лестнице. Она повернула голову и прижалась ухом к двери. Он до сих пор там стоит? Наконец из-за двери послышался звук удаляющихся шагов.

Она оторвалась от двери и вернулась в гостиную.

— Прошу прощения.

— Если вы заняты, я могу прийти позже, — сказала Эмили.

— Не говори глупостей.

— Если мама была такой популярной, значит, ее все любили?

Джулия замялась, но прежде чем она успела хоть что-то сказать, в дверь опять постучали.