Продавцы невозможного - Вадим Панов Страница 9

– Дверь открыта, а мы топчемся на пороге, – произнес Сорок Два. – Если бы я контролировал dd, мир уже вошел бы в Эпоху Цифры!

– В организации много твоих сторонников, – заметила Пума.

– Среди тех, кто ничего не решает.

– Так ведь решать должен ты, – мягко произнесла Красная. Ее губы скользнули по щеке мужчины. – Ты – пророк.

Гибкая Ева поднялась и оказалась рядом, с другой стороны. Ореховые глаза Розы слева, черные Пумы справа. Горящие, любящие, верящие глаза. И запах пота будоражит…

– Ты сделал все, что мог. Пришло время следующего шага.

– Они предали, потому что боятся. Потому что знают: люди пойдут за тобой.

– Но ты должен быть твердым.

Пылающие глаза, обжигающее дыхание и жаркие, очень жаркие слова.

Поэтесса сказала, что люди станут богами. Они изменили мир и теперь должны измениться сами. Людям нужен путь, а указать его могу только я.

Революция? Если потребуется!

Старое и новое не могут существовать одновременно. Симбиоза не будет, акула и тигр никогда не дадут потомства. Новый мир требует нового человека. Круг должен замкнуться. Я должен принять решение.

– Вина, – отрывисто попросил Сорок Два.

Красная послушно слезла с кровати и отправилась к столу за бутылкой. Сорок Два повернулся к Еве и медленно провел пальцами по тонкой шее девушки.

– Знаешь, судя по всему, я снова хочу вас.

– Не имею ничего против, – улыбнулась Пума.

* * *

Анклав: Цюрих

Территория: Альпийская Поляна

«Замок Ван Глоссинга»

Если банка не открывается, нужно взять другой консервный нож

– Кубинскую?

Аромат из распахнутого хумидора напрочь отбивал желание отказаться.

– С удовольствием.

– Нет ничего лучше, чем хорошая сигара к хорошему виски.

– Под хороший разговор, – прищурился Стефан Дрогас, беря в руки золотую зажигалку.

– Верно, – согласился Моратти, усаживаясь в соседнее кресло. – Хороший разговор о хорошем деле. Надеюсь, ты соскучился по сложным заданиям?

– Да я не жалуюсь, – улыбнулся Стефан. – Ерундой мне заниматься не приходилось.

– Что верно, то верно…

Хозяином кабинета, медленно наполняющегося клубами ароматного дыма, был Моратти. Ник Моратти, президент всесильной СБА. Человеку ненаблюдательному, или же просто глупому, обходительный Моратти вполне мог показаться типичным бюрократом, вознесшимся на высокий пост благодаря аппаратным интригам. Плотный и большеголовый любитель дорогих костюмов, виски и сигар, Ник умел быть обаятельным, знал, как расположить к себе людей, и не производил впечатления героя, способного пойти под пули. Тем не менее ему приходилось и воевать, и убивать. Слабаков в руководстве СБА отродясь не водилось, и Моратти, несмотря на внешний лоск, был безжалостным хищником. И рядом с собой травоядных не держал.

– На этот раз все очень серьезно, – мягко продолжил Ник, внимательно глядя на своего главного специалиста по тайным операциям. – Я не просто хочу, чтобы ты занялся делом, для меня принципиально важно добиться успеха. Ставка необычайно высока.

– О чем речь?

– «Синдин».

Пауза.

– Судя по серьезному тону, вы не собираетесь избавлять мир от заразы.

– Мне нужно взять за жабры производителя, – спокойно ответил президент СБА.

– Понимаю… – Дрогас попыхтел сигарой. – Мои полномочия?

– Делай что сочтешь нужным.

Громкая фраза не произвела на Стефана особого впечатления – он всегда творил то, что хотел. А вот тон, которым Ник выдал стандартное напутствие, сказал Дрогасу о многом. Стефан знал президента СБА много лет и понял, что Моратти взвинчен. Ему нужен производитель, он не может его добыть, а потому взвинчивается все больше и больше.

– У вас есть идеи, которые подсказали бы мне, с чего начинать, или я должен действовать с чистого листа? – осведомился Дрогас.

– Учитывая, сколько лет СБА безуспешно гоняется за производителями «синдина», я бы не рекомендовал тебе прислушиваться к нашим идеям, – зло усмехнулся Ник. – Но накопленной информацией поделюсь. Я приказал подготовить вводный доклад.

– С удовольствием послушаю.

Вызов Моратти отправил через «балалайку», а сам продолжал играть роль радушного хозяина: поднялся, принес и поставил на столик еще один стакан, разлил виски. Спиртное и сигары скорее подчеркивали серьезность происходящего, чем смягчали обстановку. А еще одним показателем того, насколько важным Ник считал текущее дело, стала личность докладчика: им оказался Альфред Солович, директор Главного управления СБА по борьбе с наркотиками.

– Представлять вас не нужно, поэтому перейдем непосредственно к делу. – Моратти удобнее устроился в кресле. – Угощайся, Альфред.

– Спасибо. – Солович взял стакан с виски и сделал маленький глоток. Потом второй, чуть больше. Захотелось еще, но сдержался – нельзя показывать слабость.

Начальник Главного управления по борьбе с наркотиками чувствовал себя униженным: отчитываться перед Дрогасом? Перед скользким ублюдком с репутацией киллера и физиономией висельника? Официально Стефан числился помощником президента СБА по общим вопросам, однако высшие офицеры знали, в чем они заключались – Дрогас занимался проблемами, решить которые законным путем не представлялось возможным. Последний довод короля… извините – последний довод президента СБА. Человек, привыкший к полной безнаказанности.

– Альфред!

– Да! – Голос Моратти вывел Соловича из задумчивости.

– Начни, пожалуйста, с главных цифр.

– За последние шесть месяцев оборот «синдина» увеличился на пятьдесят процентов, – сухо сообщил офицер.

– Ты слышал, Стефан?

Дрогас пыхнул сигарой и поинтересовался:

– Из-за Сорок Два?

На Соловича Стефан не смотрел. На Моратти, впрочем, тоже. Уставился на раскрытый бар с таким видом, будто впервые в жизни увидел бутылки со спиртным.

– Совершенно верно, – подтвердил Альфред. – Идеи Сорок Два распространяются, а вместе с ними растет число «синдиновых» наркоманов.

– На что адекватно реагирует производитель.

– Именно, – кивнул Ник.

Солович глотнул виски и угрюмо продолжил:

– Какое-то время назад нам казалось, что мы сумели справиться с распространением «синдина». По крайней мере, мы удерживали его поставки на стабильном уровне, была даже тенденция к снижению. Но едва выросло потребление – тут же выросло предложение. Дефицит не возник, а значит, наши усилия ни к чему не привели. – Альфред помолчал. – Есть ощущение, что мы проиграли «синдиновую» войну.