Таня Гроттер и молот Перуна - Дмитрий Емец Страница 9

Тане не хотелось видеть Сарданапала после его «преждевременно».Она была убеждена, что, столкнувшись с ней лицом к лицу, академик навернякапустится в нудные объяснения, а учитывая, что рядом еще и Медузия с ее острымязычком и пронзительным взглядом, – это будет вдвойне невыносимо.Спускаться же вниз было глупо – она поднялась уже чуть ли не на пятьсотступеней.

Таня быстро добежала до ближайшей площадки и нырнула в нишумежду мраморной фигурой девушки с кувшином и выступом узкого окна. Это местомог назвать идеальным лишь человек с воображением дятла. С лестницы Таню сложнобыло обнаружить, зато с площадки очень даже легко, стоило лишь повернутьголову. Таня сообразила это почти сразу, но менять укрытие было поздно. Голосазвучали уже совсем близко.

– Мне это совсем не нравится… Поклеп обнаружил лазейкутолько вчера, и лишь к утру он и Зуби смогли ее залатать… – озабоченно говориладоцент Горгонова.

– Меди, я не назвал бы это лазейкой. Ты видела краяэтой бреши? Такое ощущение, что Грааль Гардарику просто проломили. Стихийнаямагия, чудовищная сила… Это не было даже атакующее заклинание, я уверен.

– Я не верю в стихийную магию. Порой Грааль Гардарикасоглашается пропустить мага, который не знает заклинания, но в ком она не видитугрозы. Того же Пуппера, например… Но проломить ее так, походя, как какой-топластиковый колпак… Невозможно! – сухо возразила Медузия.

– Меди, порой твой скептицизм меня умиляет. Нельзя бытьмагом и верить в чудеса меньше, чем лопухоиды. Вспомни четырехлетнего малыша,который проломил стену тюрьмы толщиной в три кирпича одной лишь силой мысли. Онсделал это, потому что на другой день его мать-ведьму должны были сжечь накостре, а малыш очень скучал… Я даже назову тебе его имя. Зигмунд Клопп.Кстати, именно после этого случая он и попал в Тибидохс.

Медузия почти уже сошла с площадки, но внезапно повернулась.Ее рыжие волосы зашипели. Блеснула темная, с серебристой искрой, чешуя. Крайниепряди превратились в змей.

– Гроттер, что ты тут делаешь? – сухо спросилаМедузия.

– Стою, – сказала Таня.

Ей почудилось, что во рту у взбешенной Горгоновой онаувидела раздвоенный змеиный язык.

– Подслушиваешь?

Таня вспыхнула. Не объяснять же Медузии, что она просто нехотела встречаться с Сарданапалом.

– Я не знала, что в присутствии преподавателей надозажимать уши. В следующий раз я так и поступлю. На ближайшем женежитеведении, – заявила Таня.

– Гроттер, как ты смеешь мне дерзить?.. – вспылилаМедузия. – Гроттер, стой! Куда ты?

Но Таня уже проскочила мимо них и кинулась вверх полестнице.

– Таня, погоди! – крикнул ей вслед академик, номалютка Гроттер уже взлетела на два пролета. Она мчалась и ревела на бегу,спотыкаясь и перескакивая сразу через несколько ступеней.

– Какая дерзость! Нет, правильно, что она на темном…Мерзкая, вздорная девчонка! – сказала Медузия.

Пожизненно-посмертный глава Тибидохса покачал головой. Егозадумчиво обвисшие усы воспрянули и запрыгали, сердито постукивая по стекламочков.

– Меди, ты первая дурно повела себя с ней! Девочка неподслушивала. Она шла нам навстречу. Мне кажется, я догадываюсь, что сней, – укоризненно произнес Сарданапал.

– Кто поступил дурно, я? Ей четырнадцать, а мне… –Медузия спохватилась и размыто добавила: – …а мне несколько больше. И вообщедовольно того, что я доцент кафедры, а она простая ученица!

– Вот именно потому, что ей четырнадцать, и потому, чтоона просто девочка, надо быть снисходительным! – сказал Сарданапал.

– Вы удивляете меня, академик! Вечно вы нянчитесь сосвоей Таней Гроттер! Так почему же вы не перевели ее на белое отделение, еслиона такая расчудесная? – ревниво спросила Медузия.

– Не смог, Меди! Таня пока не темный маг, но уже и небелый. Она где-то между осознанным добром и стихийным злом, которое совершаетсгоряча и не задумавшись. Она, как весы, склоняется то в одну сторону, то вдругую. Оставь я ее на белом отделении – другая чаша перевесила бы, и она сталабы темной уже навсегда или сделалась бы одной из тех белых магов-ханжей,которых полно в Магществе. Тех магов, которым кажется, что они вправе все и завсех решать потому лишь, что избегают красных искр. Да в профессоре ЗигмундеКлоппе было куда больше человечности, чем во всех этих надутых правдолюбах,вместе взятых!.. А сейчас, возможно, у Тани есть шанс вновь стать светлой.Небольшой, но все же есть.

Таня долго стояла на чердаке у фиолетовой завесы,перегораживающей выход на крышу. По щекам у нее текли слезы. Завесапотрескивала. Ее шуршание напоминало Тане звук сминаемого пакета из толстогоцеллофана. Было видно, что ее не снять никаким заклятием. Поклеп и Великая Зубиразбирались в темной магии явно побольше, чем недавно переведенная со светлогоотделения ученица.

Неожиданно, когда пропасть уныния, в которую все глубжепадала Таня, стала совсем бездонной и показались даже черные каменные зубья надне ее, кольцо Феофила Гроттера потеплело. Голубоватая нить света оторвалась отнего и уткнулась в дальнюю стену. На одном из камней, на который едва ли ктобросил бы взгляд без особой нужды, белела старая, но все еще различимаянадпись: «Выше нос, Лео! Мы еще покажем судьбе мгновенный перевертон!»

Таня улыбнулась сквозь слезы. Ей почудилось, что отец черезгоды протянул ей ободряюще руку.

– Выше нос, Лео! Мы еще покажем судьбе мгновенныйперевертон! – повторила она.

* * *

Когда Таня вернулась, Гробыня Склепова, роковая девушкатемного отделения, в отличном настроении кружилась по комнате, вальсируя сглупо хихикавшим от счастья скелетом Дырь Тонианно. На новом красном покрывалеее кровати-гроба валялась колода карт. Пиковые король и дама лежали отдельно,окруженные пестрым хороводом десяток, валетов и тузов.

Увидев Таню, Гробыня бесцеремонно отпустила скелет,немедленно грохнувшийся прямо посреди комнаты, и подбежала к ней.

– Гроттерша, ты видела? Я раскинула карты! Пуппер будетмой! Можешь теперь убрать свои загребущие ручки! – крикнула она.

Таня внимательно посмотрела на карты.

– С чего ты решила, что Пуппер – это пиковыйкороль? – поинтересовалась она.

– А кто он?

– Он, самое большее, бубновый валет. Англичане сроду небыли пиками, не их масть… Пиковый король – это уж, скорее, Поклеп… Да и потом,разве ты пиковая дама? Пиковая дама – Медузия или Зуби, а ты крестовая, –сказала Таня.