Молодой маг Хедин - Ник Перумов Страница 9

(Комментарий Хедина: пергамент исчезает. Тонкие листки чистого золота, в нём выдавлены ряды элегантных причудливых рун, вихрящиеся завитки, резкие росчерки, тщательно отделанные «точки» – в виде ромбиков или пятиугольников. Составители манускрипта не пожалели на него ни сил, ни материалов, ни времени, а вдобавок ещё и зашифровали текст. Даже мне пришлось попотеть, прежде чем получилась осмысленная история.

Писали её, разумеется, альвы. Впрочем, их я подозревал с самого начала – они испытывали поистине магическую тягу к роскошной отделке своих летописаний, как и к придумыванию невообразимых алфавитов и систем письменности. Здесь я столкнулся с какой-то их сектой, или исчезнувшей ко времени моего с ними знакомства, или полностью изменившейся. Причём текст был зашифрованной копией не дошедшей до нас эльфийской рукописи, явно позаимствованной альвами у хозяев, причём с их собственными «комментариями» в адрес создателей-эльфов.)

«Внемли, ибо деяния Богов, записанные Аннтиэ, драгоценны для нашего дела. Аннтиэ расточительны, превыше всего ставя довольство и удовольствия, как разума, так и тела. Сей манускрипт Аннтиэ весьма важен, Великая Работа сможет благополучить от него. Потому внемли.

Так говорит Леммиальфи, называвший себя перворождённым из Кора Серебряного, каковой Кор непременно будет превзойдён мастерами нашего народа:

“В день Звенящих Кристаллов, в месяц Пламени, в год Чёрного Змея, ушёл правитель Кора Аэтин Аэртаммо. Скорбь охватила всех, ибо правил он мудро, справедливо и, хотя имел детей, срок его тронного времени ещё не истёк. Однако с Боргильдовой Битвы, куда повёл он немалый отряд нашего народа, правитель Аэтин пребывал в глубокой неизбывной печали. Неустанно оплакивал он бессмысленную гибель множества славных воителей и, хотя нам, Перворождённым, это несвойственно, копил чёрную злость на того, кто повёл их к верной гибели, – павшего бога О́дина, что обманул всех нас и обрёк на ужасную смерть.

Серебряный Кор облачился в траур. Серые туманы, собранные лучшими мастерами ветра и воды, закрыли его блистающие улицы. Перворождённые закрыли лица, надели белые одежды и погрузились в туман, давая волю слезам. Старший сын ушедшего правителя, Синноэме, наотрез отказался наследовать своему отцу, заявив, что отныне посвятит себя оплакиванию его безвременного ухода.

Печаль и безысходная тоска овладели тогда Серебряным Кором, а за печалью, не находящей утешения, как всем известно, приходит гнев”.

(Комментарий Хедина на отдельном листке пергамента, тщательно прикреплённом крохотными заклёпками к золотому листу: эльфы остаются эльфами. Хлебом не корми, дай поиспытывать возвышенные и трагические чувства. Кои вдобавок так легко оборачиваются «гневом».)

“Нежный розовый свет озарил тут крыши дворцов Серебряного Кора, и крылатая дева, прекраснее самой любви, вдруг опустилась на площади. Столь удивительно совершенным казался её лик, что обитатели Кора едва не забыли о собственной скорби; а осознав, что едва не забыли, разгневались. Ибо не должно в день скорби и траура обнажать красоту без надобности, оскорбляя душу ушедшего.

Красавица воскликнула – почему же закрыты туманом скорби просторы чудесного Кора, прославленного далеко за пределами ведомого его хозяевам? Не зная, кто она, но понимая её могущество, жители города ответили сдержанно, поведав крылатой деве о своей скорби и почтительно прося удалиться, не нарушая их печали. Но дева лишь рассмеялась, сказав, что она – Ярмина, дочь великого Ямерта, и что она полюбила красоту прекрасного Кора, а его жителям надлежит не печалиться, а радоваться – ибо тот, кто сражался против её великого отца, владыки сущего, раскаялся в собственных деяниях и, освободившись от тягости свершённого, теперь, конечно, должен будет провести искупительное время в подземном царстве, откуда будет в своё время освобождён самим Ямертом. Сейчас же они все, все обитающие в Коре, должны помнить, что великий бог солнечного света в своей несказанной милости простил им их войну против него, ибо зло, бывшее в них от древних лжебогов, побеждено также. И что в Коре надо бы возвести достойный храм в честь доброго Ямерта, а также и других истинных богов, пришедших с ним. И этот храм, добавила крылатая дева, должен стать прекраснее всего, что довелось построить каменщикам Кора за все времена.

И после этого она взмыла вверх, мгновенно скрывшись из глаз.

Слова прекрасной Ярмины породили немалое смущение и раздор. Иные стали говорить, что, раз Боргильдова Битва была проиграна, надо слушать волю новых владык Хьёрварда, построить затребованный ими храм и совершать там поклонения.

Однако другие, более крепкие сердцем, рекли, что, явившись незваной в день скорби, дева Ярмина оскорбила всех жителей Кора и память их доблестного правителя, а потому ничего строить нельзя, ибо эльфы никогда не были ничьими рабами, а бог О́дин, хоть и повёл их на битву, никогда не требовал никаких храмов, довольствуясь тем, что они предлагали ему сами, по велению сердца.

Третьи, споря с первыми и вторыми, утверждали, что надлежит прибегнуть к хитрости – храм возвести, но не вкладывать в работу никакого старания и поклонений в нём не совершать, а, собираясь там, напротив, укреплять свои сердца, обращаясь к памяти храброго правителя Аэтина.

Четвёртые вообще решили, что пора бежать куда глаза глядят, пока гнев новых владык не стёр прекрасный Кор с лица земли. Пятые же просто плакали, и рвали на себе одежды, и бросались лицом вниз на роскошные покрывала, обильно орошая их слезами.

И так возникла великая замятня в Серебряном Коре, а в сердцах его жителей родился гнев на думающих инако, и сперва они стали называть друг друга обидными именами, а потом дело дошло даже до дуэлей.

В конце же концов возобладали именовавшие себя «Рассудительными», твердившие, что сладить с волей новых богов у Перворождённых нет никакой возможности, и если они хотят жить, то следует покориться.

Но твёрдые духом ответили, что ни за что они не станут делить прекрасный и гордый Кор с такими трусами, и, взяв своё имущество, они покинули град, выбрав добровольное изгнание. Покидая же Кор, Неукротимые, как прозвали они себя, говорили, что не успокоятся, пока не увидят конец власти Ямерта, ибо подобное оскорбление смыть можно только кровью.

Своим предводителем Неукротимые избрали младшего сына ушедшего правителя, Тионнаро, давшего клятву во что бы то ни стало дожить до того дня, когда, как он рёк, небеса Хьёрварда вновь станут свободны.

Неукротимые покинули Кор и с тех пор, по слухам, странствуют по землям смертных, побуждая их к неповиновению Молодым Богам, как стали именоваться Ямерт и пришедшие с ним”.