Каботажный крейсер. Корабль призраков - Виктор Баженов Страница 9

Как выяснилось, Дарт имел неосторожность сесть играть в карты с очень серьезными товарищами на Гиадах, проигрался в пух и прах, а когда ему был предъявлен счет, не придумал ничего умнее, как грохнуть кредиторов и удариться в бега. По следу беглеца пустили киллеров, которые чуть не накрыли его на Зентре, но он с помощью так вовремя подвернувшегося Гиви сумел-таки свалить за кордон. В коммунистическом раю, где зверствует КГБ, киллерам делать было нечего, и они покинули Либерию, на прощанье порекомендовав Гиви последовать примеру подставившего его афериста, так как после бегства с Зентры он числится в сообщниках Дарта и охота на него еще не скоро будет закрыта. Итак, киллеры свалили, прихватив с собой в качестве трофея грузовик Дарта, в котором, как выяснилось, вообще не было скоропортящегося груза – он шел порожняком. Вот так Гиви и оказался с пустыми карманами на Либерии в нейтральной зоне. Этой зоной был район космопорта и ряд прилегающих к нему территорий, которые в целях предосторожности были огорожены высокой стеной. Власти Либерии строго следили, чтобы местные жители не пропитались чуждой идеологией проклятых буржуинов. Положение было ужасное. В одном мире он стал изгоем, а в другом…

К счастью, у Гиви ума хватило не просить политического убежища у местных властей. С его точки зрения, это было верхом кретинизма. Гиви, как и Петр, не собирался жить под стеклянным колпаком. Вот раствориться в нем, хотя бы временно, пока страсти не утихнут, другое дело. Выручили гнома его золотые руки. Помог отремонтировать двигательный отсек капитану торгового судна, прибывшего на Либерию с Алиота, и тот расплатился с ним идентификатором, который проиграл ему в кости какой-то иммигрант из коммунистического рая. Гиви над ним пыхтел целых три дня. Главная трудность заключалась в том, чтобы стереть старые данные, не испортив аппарат, но ему это удалось. Засунув Итор в магнето планетарных двигателей каботажника торговца, он запустил его вполсилы на прогрев, и комбинация полей движка зачистила все напрочь.

В этом месте рассказа глаза у Джима стали круглые. Такой варварский способ стирания информации ему бы и голову не пришел.

А дальше все было очень просто. Загрузить новые данные в теперь уже его личный, персональный Итор не составило труда. Так население Коммунистической Федерации увеличилось еще на одного «добропорядочного» члена общества – беспартийного механика Гиви Зурабовича, и пока не появился генеральный ревизор Петр Алексеевич Черныш, никому и в голову не приходило, что Трепанидзе никакой не человек, а самый натуральный гном с созвездия Тукана. А как иначе? Раз в Иторе записано, что бородатый коротышка – человек, значит, человек! Как говорится: что записано пером…

– Да-а-а… без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек, – изрек Черныш.

– Как догадался, что я гном? – проурчал Гиви, вгрызаясь в мясо.

Рыбак рыбака видит издалека. Гиви, по каким-то только ему одному известным признакам, уже сообразил, что они с Петром одного поля ягодки, а Черныш этого теперь особо и не скрывал. Ревизор оказался липовым, и гнома это обстоятельство очень радовало.

– Думаешь, раз оказался в стране непуганых идиотов, то будешь здесь король? Ты здесь не один такой – усмехнулся Петр, отставляя в сторону бокал. – Коньяк, кстати, прекрасный. Сам делал?

– Кто же еще? Двадцать лет уже тут парюсь. У меня здесь в одном месте бочек тридцать этого пойла прикопано.

– И как тебе тут на всем бесплатном живется?

– Лучше не спрашивай. – Гном скорчил страдальческую рожу и выразительно чиркнул себя ребром ладони по горлу. До горла ладонь не достала, помешала борода. – Все приходится делать втихаря, украдкой, озираясь. Знаешь, каких трудов мне стоило добыть виноградного сока первого отжима? Страшно вспоминать! Гномья водка, – кивнул Гиви на коньяк, – здесь всюду под запретом. Да тут вообще все под запретом! Я на базе утилизации потому и обосновался, что место вроде не престижное (хозяин свалки, тьфу!), желающих меня подсидеть и с места турнуть практически нет, и самое главное – жить можно прямо на рабочем месте, что автоматически решало проблему жилья.

– Проблему жилья? – изумился Петр. – Здесь до сих пор существует проблема жилья?

Гном оглушительно расхохотался.

– Откуда ты свалился, ревизор, что таких элементарных вещей не знаешь? Здесь очереди на жилье на несколько парсеков растянулись. Некоторые до пенсии своих квадратных метров ждут. А уж какое счастье, когда дождутся! Целых девять квадратных метров персонального жизненного пространства! Тут ведь купить ничего нельзя, тут можно только получить. Кто задницу начальству сумеет подлизать, в очередь внеочередников пристраивается, а брезгливые и без подлизывания в заднице оказываются. Так до гробовой доски в общагах и ютятся.

– А как же основной признак коммунизма: от каждого по способностям, каждому по потребностям? – изумился Черныш.

– Потребности, согласно постановлению 142-го пленума ЦККПФ [1], должны быть скромные, ибо скромность украшает человека, – пояснил Джим.

– Хоромы твоего папаши о скромности не говорят.

– Ну ты сравнил! Он же директор института! – возмутился Джим. – Если бы ты видел дачу первого секретаря…

– Замолкни, – поднял руку Петр. – Суду все ясно. Послушай, Гиви, – повернулся Черныш к гному, – а не слишком ли ты загостился здесь? Все-таки двадцать лет уже прошло, глубокий космос про тебя забыл давно… Во, блин, даю! Уже стихами говорю. Ну, одним словом, Гиви, не пора ли нам послать куда подальше этот прекрасный бесплатный коммунизм и свалить в родной, прогнивший до тухлятины капитализм?

– Да хоть сейчас! – зарычал гном. – Вот только знать бы как! На выезде гэбэшники лютуют. Тут всовыванием всякой туфты в Итор, – потряс он своим идентификатором, – не обойдешься.

– А самому склепать корабль слабо́? – подначил гнома Джим.

Петр одобрительно взглянул на юнгу.

– Это мне слабо́? – взорвался гном.

Прежде чем Джим нырнул под стол, над головой его просвистел кувшин, расплескивая на лету ароматное пойло, и с грохотом разбился об стену.

– Гиви, ты с ума сошел! – расстроился Черныш. – Такой божественный напиток и об стенку! А тесак на что?

Слова ревизора немножко успокоили коротышку, но он все равно еще кипел.

– Ишь, мне – слабо́! Яйца курицу учат. А ну давай за мной!

Гном решительно поднялся из-за стола.

– Куда идем? – поднялся с кресла Петр. – Юнга, вылезай, боцман успокоился.

Из-под стола вылез спавший с лица Джим.

– Боцман? – хмыкнул гном. – А что? Мне нравится. Вообще-то я бортмеханик, но боцман – это круто. Стариной запахло. Пиратский стяг, соленый ветер, паруса…

– Какие в космосе паруса? – не удержался Джим.

Гном глянул на него как на больного.