Сказки темного города. Ворон - Наталиса Ларий Страница 9

– И у вас ни разу не екнуло сердце, что вы можете подставить его? Вы столько лет практически заменяли ему мать, ведь, насколько я помню, мать Бэсс и Дамиана была, мягко говоря, холодна в отношении к детям.

В ответ на это леди Дороти нахмурилась и устремила взгляд в окно. Затем, спустя пару минут молчания, перевела взгляд на меня и проговорила:

– В битве с эскадроном Дамиана за черноводную реку погиб мой родной сын. Поэтому, как бы я раньше не любила этого мальчика, его солдаты отняли у меня смысл моей жизни. Нет, я не мщу ему, это не про меня. Я просто абстрагировалась от того, что некогда практически заменяла ему мать. Он для меня не тот мальчик, которого я воспитывала, он для меня один из главных кораксов Либерона и не более того. И тебе, Марлин, я тоже советую относиться к нему так же. К нему и к Бэсс. Они кораксы, враждебные нам сущности. Если встанет вопрос о том, направлять ли своих кровожадных пернатых солдат на дом, где живет твоя мать, Дамиан не будет долго раздумывать. Помни об этом, девочка моя.

– Ясно, – с грустью проговорила я, прекрасно понимая, чего стоило этой женщине едва ли не каждый день улыбаться, строя из себя некую другую особу в тот момент, когда сердце разрывалось от боли, которая никогда не притупляется.

– Ну, а что касается его…Дамиан из того гусенка-юнца превратился в очень красивого мужчину. Высокий, статный, сильный. От него всегда веет какой-то непреодолимо увлекающей харизмой. Именно она-то и обеспечивает ему ту вереницу влюбленно смотрящих на него девушек и молодых женщин, которые то и дело сменяются подле него. Ветреный до невозможного, – улыбнулась леди Дороти. – Вроде бы уже и возраст такой, что пора бы остепениться и семью создать, ан нет, не желает. Хотя, мне порой кажется, что он не хочет обременять себя серьезными отношениями до тех пор, пока не окончится война. Он ведь видел, как страдала его мать, потеряв своего мужа, отца Дамиана и Бэсс. Говорят, что она и ушла так рано поэтому, сначала пристрастившись к выпивке, а потом и наложив на себя руки. Слухи может, не могу сказать точно. Но то, что смерть отца Дамиан перенес очень и очень болезненно, это точно. Поэтому, на мой взгляд, и не привязывается он ни к кому, да и к себе привязывать никого не хочет. Пара ночей в постели с какой-то красавицей и уже следующие пару ночей подле него другая. А может я просто его идеализирую, ведь мне все кажется, что я слишком хорошо его воспитывала ранее, чтобы из него вырос такой повеса. Может он просто падок на женскую красоту и не более того. Этот вариант был бы более приемлем для нас, – засмеялась Дороти.

– Да уж, – скривила я губы в вымученной улыбке. – Хотя мне кажется эта затея заведомо провальной. Вариант с Бэсс более правдоподобен, ведь мы с ней в детстве были не разлей вода. А вот чтобы с Дамианом, это из ряда чего-то сказочного, да и только. Даже я…не могу с точностью сказать, что смогу правильно повести себя с ним. Какой другой мужчина, возможно, но только не ящер, – поежилась я, вспомнив колючий взгляд темно-серых глаз мальчишки, которого я помнила.

– Мне всегда было интересно, почему именно ящер? – улыбнулась Дороти.

– О, это еще та история, – простонала я с улыбкой. – Помните мне мама купила такую красивую сумочку с длинными лентами? Вы еще тогда на нее брошь свою прицепили, сказав, что так моя сумочка еще более красива. Так вот однажды я вернулась из вашего дома и запустила в сумочку руку, дабы достать оттуда конфеты, но вместо сладостей нащупала нечто скользкое. Я в ужасе отшвырнула сумку и оттуда выползла та огромная ящерица, которая жила в комнате у Дамиана. Не могу с точностью сказать, что это он ее туда мне подкинул, может она сбежала и сама забралась туда, но с того дня Дамиан стал для меня ящером и никем иным.

– Он точно не подбрасывал ее тебе, – уверенно сказала Дороти. – Поскольку целый день искал тогда это противное пресмыкающееся, перевернув весь дом вверх дном.

– Ну и поделом ему, – улыбнулась я. – Я тогда решила промолчать, что ящерица где-то спряталась в моем доме, поскольку знала, что он придет к нам, чтобы забрать ее. А мне до жути было стыдно, ведь по сравнению с домом Дамиана и Бэсс, домишко моей семьи был конурой, не иначе, и мне казалось, едва только Дамиан увидит, где я живу, то будет до конца жизни называть меня нищенкой.

– Столько времени прошло, – устало проговорила леди Дороти, откинувшись на спинку сиденья. – Ты вон в какую красавицу превратилась. Дамиан с Бэсс выросли и стали взрослыми. Я…постарела, – она на мгновение прикрыла глаза и на ее лбу выступила напряженная жилка. – Заключили бы уже перемирие, что ли. Сколько будем так косить ряды друг друга? Столько смертей, а конца этому ужасу и не видно.

Следующие несколько часов езды мы не разговаривали с Дороти. Она дремала, а я напряженно смотрела в темное окно, за которым едва были различимы мелькавшие стволы необъятных деревьев, растущих вдоль дороги. Миллионы мыслей кружили в моей голове. Воспоминания, к которым я никогда не думала вернуться, то и дело всплывали в моей памяти. Вот мы с Бэсс сидим на лужайке подле ее дома и листаем книжку с картинками, вот моя мама угощает нас душистыми пирожками, вот леди Дороти, тогда еще Аша, бранит нас за то, что мы оборвали все бутоны на розовом кусте, а вот Дамиан смеется над тем, как мы с Бэсс хлюпаем носами, рыща по дому в поисках новых кукол, которые подарила нам его мать. Дамиан…Я застонала, мысленно произнеся это имя. Никогда не думала, что смогу сказать, что не слишком обрадовалась известию о том, что он остался в живых. Он и Бэсс. Ведь хоть Рамона и сказал, что прямого вреда меня не заставят наносить ни ей, ни ему, но мне мало верилось в это. А вредить тем, кого знаешь…это было выше моих сил…даже во благо родной страны. Рамона была права. Не под силу сильфиде некоторые грани жизни лазутчиков, ох не под силу. Слишком много во мне было этого желания видеть всех счастливыми несмотря на ту муштру, которой мы подвергались в школе. Слишком много было моей сущности во мне, а она ну никак не хотела ложиться в постель без любви, никак не хотела врать бывшей подруге, и никак не хотела идти тем путем, которым заставляла меня идти чертова война. Проглотив комок в горле, я вспомнила голодные глаза братишек и отчаянный взгляд мамы, когда она стояла у окна и беззвучно плакала, не зная, чем нас накормить. Вспомнила ее слезы, когда она читала маленькое, невзрачное нацарапанное черными чернилами донесение о смерти отца. Только эти горькие картины в моей голове и заставляли отбрасывать свои сомнения и настойчиво требовали хоть что-то сделать для родных и для тех, кто так же, как и я, испытал ужасы потери и безысходности.

– Въезжаем на территорию Либерона, – сосредоточенный голос леди Дороти прервал мои размышления. – Пару часов и будем у меня. Уже утро практически, – она кинула взгляд на мелькающий за горизонтом кроваво-красный восход. – Днем отоспимся, а вечером в театр.

– Как, уже сегодня? – настороженно спросила я.

– Да. Промедление нам ни к чему. Быстрее сделаем то, что нужно, быстрее отправлю тебя и твоих подруг домой. Одной мне спокойнее здесь. Нужно беспокоиться лишь о своей жизни. Не люблю брать на себя ответственность за судьбы других, – резко ответила леди Дороти, и я поняла, что она переживает обо всем не менее, чем я.