Танец для Бога - Рианнон Шейл Страница 9

Время от времени я поглядывал на мальчишку, с которым она таскалась по академии. Что же их связывает? Не могут же они быть вместе? Это запрещено для маленькой жрицы, не думаю, что маг ей наречен в супруги. Слишком крепкую он выказывает ей дружбу. Возможно, он в нее влюблен? Бедолага…

– Монстры, живущие в чертогах бездны, безжалостны и беспощадны ко всему живому и не живому. Увидев одного из них, вы можете смело схоронить надежду на дальнейшее свое существование. Этим тварям стихия нипочём, следовательно, обычный маг убить их не сможет. Маг становится Высшим, когда сумеет постичь свою стихию и, взаимодействуя с остальными, сможет преобразовать энергию, что будет делать монстров уязвимыми, — пришлось нагло врать, выдавая нелепо–ложную информацию, за правду. 

– А это правда, что вы управляете молнией и громом?

– А тяжело стать Высшим магом?

– А расскажите, как вы убивали монстров? 

Ученики не на шутку расшумелись, завалив меня вопросами личного характера.

– А что если Высшие маги это потомки Темных?

А вот этот вопрос был интересным, хоть и не корректным в данных стенах. Но какая разница, что именно адепты говорят или спрашивают о Темных, ведь наша сила в мыслях и словах о нас, а каких, неважно. Вот только в стенах этой академии говорить о нас все же не приветствовалось, и я был обязан пресечь этот разговор.

– На Темных Празднествах мы наконец–то увидим, как танцует наша нареченная дива, – сказал кто–то с задних парт.

– Ага, интересно, жрицы голышом танцуют?

– О таком ты можешь только мечтать, – аудитория залилась хохотом...

– По–моему, ее возраст не соответствует для Праздничных ритуалов, — сказал кто–то из адептов.

– Мне кажется, или вы действительно забыли о присутствии вашего декана? – сказал грозно, обращая на себя все внимание. – Или может кто–то из вас хочет празднество провести в чертогах Хаоса? – все сразу притихли, не ожидая от меня такой суровости. – Я повторюсь, кто–то хочет? – головы студентов вжались. Боятся.... – Прям лес рук! Только языками молоть можете. Сохраняйте свою честь и достоинство, где бы вы не находились и с кем. И  не смейте обсуждать нареченную ни во время ее отсутствия, ни рядом с ней!

Разговоры о бестии меня взбесили, и я решил проучить нахальных учеников.

– Вся мужская половина пишет мне доклад на тему жриц стихий, монстров бездны, а так же краткое руководство, как себя вести в обществе. Женской половине разрешается взять одну тему.

Я вышел из аудитории за секунду до звонка, который сигнализировал об окончании дневных занятий. 

Небо затянулось темными тучами, и мощный ливень обрушился на Алавер. Похоже, своими эмоциями я вызвал очередной дождь. Наверно, потому что я кратко мечтал, чтобы девчонка станцевала для меня. Одна лишь мысль об этом заставляла мое сердце биться сильнее, будто я обезумел! Лишь для меня одного в этот праздник танцевать… О Мгла! Но не могу же я её заставить? Или могу? 

В ее глазах я никто, чтобы просить о таком, а мне отчаянно хочется увидеть ее тело, что вьется в танце, словно лоза черного винограда. И меньше всего мне хочется, чтобы кто–то другой видел, как она танцует. 

Достигая совершеннолетия, жрицы танцевали ритуальные танцы не только в храме, но и для людей. А ведь когда–то жрицы и для Темных танцевали. 

Сейчас все изменилось… Храмовые нимфы стали недосягаемы для мужчин. Лишь самоубийца мог желать заполучить себе отмеченную деву. Только Боги Стихий решали, когда и с кем может соединиться жрица. Молодые девы держали себя в целомудрии, пока Высшие не определят их дальнейшую судьбу. И если избранник не находился до двадцать восьмой синей луны, значит ей суждено было исполнять волю Богов до самой смерти. В храм поступали девочки, чей дар проснулся раньше первой крови. Вот только наша нареченная девчонка не имела дара ни одной из стихий. Зато лишь Высшим известно, что могли  видеть ее глаза, когда как другим глазам неведомо.

За весь остаток дня и до самого вечера бестия так и не попалась моему взору. Сомнений не было, что она в храме, и, несмотря на это, я все же надеялся увидеть ее в запрещенной библиотеке. Но и там ее не оказалось. Пришлось уйти домой.

Жильё, что выделил мне ректор, было пустым и холодным, как и мой храм. И стоило мне утруждать главу, чтобы поселиться в очередной пустоши?

От чего–то я весь извелся, то и дело, вызывая гром и молнию своим состоянием. Меня одолевало беспокойство и чтобы успокоиться, я отправился в храм Хаоса. Приближаясь к разваленным постаментам, я начал отчетливо ощущать знакомую мне энергию. Девчонка была внутри… Чего ей нужно в моей обители в столь поздний час? Что, собственно, вообще ей может быть от меня нужно? Спускаясь в гущу мрака, я никак не ожидал увидеть блики тени на стенах, что могли появиться только благодаря горящему алтарю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Девчонка, свернувшись в комочек, спала под алтарем, а темная пелена то танцевала вокруг нее, то обнимала, словно пытаясь согреть.

Я тут же опустился рядом с ней и прикоснулся к ее щеке. Ледяная, словно каменное изваяние, она дышала еле слышно. Поверить не мог, что тьма могла ей навредить. Нет, все же она тревожно мечется рядом с ней.

Взяв на руки жрицу, я удивился ее легкости. Она была словно пух, совсем невесомая и уязвимая в моих руках. В надежде, что мои горячие прикосновения могут согреть эту ледышку, я направился в храм Стихий, нещадно ругая стихиалей, одну за другой, что проглядели за своей нареченной. 

– Таира… Ты слышишь меня? Таира, очнись, – шагая около темного леса, прижимал к себе холодное тело и пытался достучаться до сознания жрицы. Я чувствовал ее энергию и слышал стук ее сердца. Ее энергия все так же невидимыми нитями просачивалась в меня, как будто она отдавала последнее, что у нее было. Даже в бессознательном состоянии она думала о Темном, хотя это никак не могло повлиять на ее энергетический фон. Я понятия не имел, что делать. Стихии виновато плелись рядом, обдавая меня то теплом, то ветром и путаясь травой под ногами, как бы извиняясь, что не доглядели. 

Девчонка в моих руках казалась мне такой хрупкой. То всхлипывала что–то, то дрожала, то во все молчала, а после снова вздрагивала, будто в темных снах что–то беспокоит мою бестию.

– Таирлана, ты слышишь меня? Я рядом, я с тобой, – сам удивлялся сказанному, ведь ни одна женщина не была удостоена моим беспокойством. А сейчас я тревожусь за эту девицу, ведь она пришла в мою обитель, и я чувствовал ответственность за ее состояние. И непонятно, сколько вообще она так пролежала.