Закон Благодарности. Ведьма - Маргарет Астер Страница 9

Поразительно, но пока меня не было всё здесь успело преобразиться. Повсюду красовались венки и гирлянды из полевых цветов вперемешку с колосьями – символами праздника. Спохватившись, я аккуратно умыкнула из горшка в ближайшем окне несколько крупных цветков и вплела их в волосы. Всем участникам действа полагалось носить венки из лент и карнавальные маски, прикалывать свежие цветы к одежде и волосам. Утром, по окончании праздника, все эти украшения закапывают в землю, что знаменует конец лета и цветения и наступление осени. Мне нравился это обычай, близкий к природе и прославляющий волю Великой Матери.

В честь Колосада на площади развели четыре костра, по одному в каждой из сторон света. Люди водили хороводы вокруг огня и пели, звонкие голоса затопили площадь. Праздник начался. От костров вокруг стало жарко, как в самые тёплые летние ночи. Я обрадовалась, что не стала портить наряд своим куцым плащом, всё равно в нём не было нужды. Засмотревшись на веселящихся, я случайно врезалась в молодую пару, но вместо привычного толчка в бок и ненавидящего взгляда они залились смехом, подхватили меня под руки и потянули за собой во всеобщую пляску. Никогда ещё я не была так счастлива! Люди вокруг смеялись, пели и улыбались так, словно все мы были друзьями. Впереди целая ночь, наполненная радостью, музыкой и весельем.

Всё вокруг разительно изменились. Несмотря на маску, я узнала по фигуре местного трактирщика. Ещё утром дородный мужик был хмур и зол, а сейчас он бесплатно наливал всем желающим молодое вино – сладкое, душистое и щедро сдобренное пряностями. Народ всё прибывал, но, несмотря на толчею, веселье только прибавлялось. Я плясала вместе со всеми и, наверное, совсем растворилась бы в происходящем, если бы из круга меня не выхватили сильные мужские руки. Вместо того чтобы по привычке пнуть нахала, опьянённая атмосферой праздника, я захихикала как маленькая девочка. Поймавший меня юноша в маске с диковинными перьями улыбнулся и протянул руку, приглашая на танец. Тут-то и представился случай опробовать мой неумелый книксен. Мы оба рассмеялись и начали неловко переминаться с ноги на ногу друг против друга, а спустя всего одну мелодию уже в обнимку кружились по площади. Раньше мне не приходилось танцевать с кем-то в паре, но он так уверенно вёл, что оставалось только стать податливой глиной в руках умелого гончара.

– Какая ты красивая! – наклонившись, шепнул он мне на ухо.

Правда, вокруг было так шумно, что я едва разобрала сказанное, но даже обрывка фразы хватило, чтоб я покраснела. В его объятиях было так хорошо, словно мы знали друг друга всю жизнь. Было в юноше что-то родное, близкое, своё. Блики от костра играли на его золотистой коже, вспыхивали весёлыми искорками в тёмных глазах. Мне показалось, что я на балу дебютанток и принц дарит мне первый танец. Щёки запылали сильнее прежнего.

Звуки музыки стали нежнее, мелодия переменилась и теперь напоминала о весне, юности, радости и цветении. Несколько пар молодых людей вышли в центр площади, толпа зашумела, подбадривая нерешительных. Спутник подмигнул мне и поманил туда. Я без лишних раздумий позволила увлечь себя в круг.

Пары становились друг напротив друга: девушки лицом на юг, а парни на север, и брались за руки. С оглядкой на них мы повторили этот жест.

– На этот день и на этот год мы вместе! – повторили все хором.

– …мы вместе, – услышала я собственный голос.

Весь мир сжался до этого места, этого мига. Юноша стоит напротив, смотрит на меня и ласково улыбается. Тёплый ветер играет павлиньими перьями маски, треплет волосы, а я влюблённо наблюдаю за его жестом, исполненным удивительной грации. Он заправляет за ухо выбившуюся прядь, обнажая висок, и мне на глаза попадается аккуратный, недавно затянувшийся шрам.

Я мгновенно протрезвела. Так вот, почему парень казался мне таким знакомым! Ведь я ещё не забыла, не отделалась от его ауры. Отдёрнув руки и попятившись из круга, я что было сил рванула наутёк. Не оборачиваться, главное – не оборачиваться!

Я брела по городу куда глаза глядят и ругала себя за беспечность. Как глупо было поддаться порыву и решиться на участие в этом фарсе. Ещё утром многие из этих людей открыто терпеть друг друга не могли, а вечером возле костров на площади изображали такое единение и вселенское счастье, аж противно. А я, как наивная сельская дурочка, при первой же возможности побежала на праздник. Вино, красивое платье, танцы, парочки. Хотелось скорее смыть с себя липкое ощущение собственного промаха. Этель ведь предупреждала, она всегда отговаривала меня от лишнего общения. Всё просто: сделал дело, получил плату, уходи. И почему мне вдруг показалось, что это правило не действует в ночь Колосада? Вдобавок ко всему половину вечера я провела рядом со спасённым богатеем, которого, с его точки зрения, обокрала. Не хватало только попасться «на горячем». Ноги вывели меня к реке, желание освежиться никуда не исчезло, но, подойдя поближе к берегу, я мгновенно передумала. И дело было не в холодной воде, а в том, что её потоки несли мимо все городские стоки.

Под мостом обнаружилась на удивление чистая скамейка. Может быть, здесь встречались влюблённые, а может, жил тролль, но даже он отправился на праздник сегодня.

Я переоделась в свою обычную одежду, с досады скомкала дарёный наряд и затолкала его в сумку, откуда тут же послышался возмущённый лепет альрауна. Монстрик вылез наружу, принялся расхаживать туда-сюда по скамейке и, судя по звукам, отчитывать меня.

– Ал, вот не надо, а? Без тебя тошно, – я оперлась локтем о спинку скамьи и положила голову на скрещенные руки. – Ты ведь проголодался…

Я вытащила из мешка несколько кусков вяленного мяса, сыр и ломоть хлеба, разделила наш ужин и отдала фамильяру его половину.

– Ничего, передохнём здесь. А завтра настанет новый день и всё это покажется сном.

Вдруг в ночи эхом прокатился гром. Я удивлённо уставилась вверх, но на небе не было ни облачка. Грохот, нараставший со стороны площади, заставил нас обоих подпрыгнуть. Альраун в ужасе спрятался в сумку, забыв о недоеденном сыре. Стоял такой рокот, что я подумала было, что взорвались бочки с горючей смесью и весь город сейчас полыхнёт, как сухостой от шальной искры. Но вместо зловещего зарева в небе расцвёл огромный, мерцающий золотой цветок. Пока он таял, в воздух взмыли разноцветные снаряды, то тут, то там распускались причудливой формы снежинки, сотни звёзд сорвались с небосвода и полетели вниз. Фейерверк! Я залюбовалась блестящими и переливающимися огоньками.

Завороженная красотой и романтичностью момента, вспоминала тепло объятий таинственного юноши, что оказался моим недавним знакомцем. Я едва не добавила к его описанию «прекрасным», но вовремя стряхнула морок и скрылась под мостом.

Наспех подкрепившись скудными остатками снеди и кое-как устроившись на скамейке под плащом, я забылась сном без сновидений.

Следующее утро выдалось хмурым и дождливым, словно осень вступила в свои права, едва дождавшись завершения торжества. После бурного гуляния город выглядел помятым, как сельский кузнец с попойки. От вчерашнего волшебства не осталось и следа. Большинство украшений были сорваны, а те, что остались, висели увядшими клочьями тут и там. Улицы утопали в мусоре, а неприбранная ярмарочная площадь после ночных костров напоминала пожарище и пахла так же. Редкие горожане, проходившие мимо, выглядели усталыми и заспанными. Даже не все лавочники вышли на работу – то ли догадывались, что торговля сегодня будет вялой, то ли сами ещё валялись в постелях. Каждый первый, подходя к моему лотку, спрашивал средство от головной боли и похмелья или маялся животом. Видно, нежданная щедрость трактирщика накануне объяснялась не хорошим расположением духа, а низкосортностью угощений – просроченной пищей, собранной из остатков, и непонятно из чего бодяженным вином. Мысленно я возблагодарила Богиню, что не позарилась на дармовые яства, и за то, что благодаря дешёвому пойлу и маске никто не помнил о моих ночных похождениях.