Король драконов - Константин Павлов Страница 9

— Ты чего? — потрепала я его по загривку.

— Еще, — тихо попросил дракончик. — Спой еще, Х'иссин.

И в засыпающем лесу снова зазвучала тихая, неяркая мелодия. Объяснять Воротнику разницу между «петь» и «играть» я не стала. Этот мелкий и так возмутительно много знал!

Первая ночевка в легендарном Большом Лесу! Я пыталась добросовестно вглядываться и вслушиваться во мрак, положив меч под рукой, но ничего страшного упорно не происходило. Не являлись призраки, не бродили чудовища, а все зверье давно разогнал Воротник. Ночью похолодало, костер уже погас, и я подтащила под бок беспробудно дрыхнущего дракончика. От Воротника шло приятное ровное тепло.

Так прошла первая ночь. Второй день выдался довольно спокойным. Мышак размеренно топал по тропинке, Воротник шнырял в кустах, получив строгий приказ не высовываться, если на дороге встретится кто-нибудь умеющий говорить и визжать. Я ехала по тракту. И все больше радовалась обществу Воротника.

Он не боялся никого в лесу, а его боялись все. Если вначале я хлопотала над ним, как квочка над цыпленком, то очень быстро махнула рукой. Все встреченное зверье совершенно не горело желанием связываться с драконом, пусть даже таким маленьким и бестолковым. А вот Воротник упорно хватал за хвост и пытался загонять на деревья всех созданий крупнее его самого — на мелочь он презрительно не обращал внимания. И очень скоро все выгоды от его дурачеств я оценила. Странствующих редко обижают даже орки, но в лесу хватало неразумного зверья и нечисти, для которых я со своей лошадью была либо мясом, либо нахальным чужаком. Мне приходилось вовсю прислушиваться, вести себя тихо и быть готовой в любой момент отступить перед зубром, вепрем, лосем, лисой, барсуком, наконец, да и мало ли кто еще на дороге попадется! Вспомнить только одну встречу с оленем на тропе, когда мы долго таращились друг на друга и решали, кому все-таки бояться, бежать или уступать. Но теперь все изменилось, хоть и не сразу.

— Ну зачем гнать их на нас? — возмущалась я, выпутываясь с Мышаком из весьма колючих кустов, в которые мы запрыгнули при виде чего-то здорового, когтистого, рогатого и мохнатого, несущегося на нас по тропинке. Никогда раньше о таком звере не слышала. Не уверена, что слышал Воротник, но это его не смущало. Он гонял лесной народ, имен не спрашивая. Дракончик замер столбом, выслушал выволочку и свирепый приказ гнать всех подальше от меня, послушно кивнул и исчез. О своем приказе я сразу забыла — просто хотела выговориться. Но с тех пор я ехала по совершенно пустынному лесу. Однажды, правда, не повезло. Ветер дул куда-то вбок, Мышак потерял бдительность, я замечталась — и в результате мы чуть не потоптали медведицу с двумя маленькими медвежатами, которые паслись у малиновых зарослей. Медведица начала недовольно ворчать и подниматься, Мышак, естественно, задергался и встал на дыбы. «Что бы ей сказать такое успокаивающее?» — думала я, борясь с конем. Мышак сделал разворот, и я снова увидела раздражительную мамашу. Мохнатая гора с когтями длиннее моей ладони и зубами, к размеру которых я не присматривалась, уже нависла над нами и была в полтора раза выше моей макушки. А может, и в два. Или в десять. Трудно было судить.

— Мы тебя не обидим, — пообещала я медведице и не так уж соврала. Обидеть ее мы не смогли бы, даже если бы очень постарались. В ответ медведица рыкнула. Да, зубы тоже были немалые. Мышак замысловато извернулся, выкинул вбок задние ноги и умудрился приземлиться на собственный зад. Я больно стукнулась лицом о конскую шею и вцепилась в гриву руками. «Сейчас нас будут кусать, царапать и есть», — мелькнула довольно мрачная мысль. Время шло. Ничего. Только ерзал Мышак. Я осторожно выглянула из-за его шеи. Перед медведицей стоял Воротник. Та замерла, как каменное изваяние. Только нос жил, втягивая запахи. А через несколько мгновений она с разворотом упала на четыре лапы и бросилась наутек, не разбирая дороги. Шорох и треск пролетел по зарослям, шагах в двадцати сильно качнулось деревце, и все постепенно затихло. — Пронесло! — Я облегченно вздохнула, сползла с коня и едва удержалась от хорошего пинка барахтающемуся Мышаку.

— Х'иссин! — пискнул Воротник. На него неслись во весь опор два медвежонка, похрюкивающие от восторга при виде нового товарища для игр. Дракончика чуть не сбили с ног. И тут уже мне пришлось спасать растерявшегося Воротника и хорошими шлепками отправить малышню за мамой. Мышак уже встал и собирался тихонько удрать, только не решил еще в какую сторону. Я едва успела схватить его за хвост. Вдалеке слышались ворчание и скулеж — семья воссоединилась и вовсю жаловалась друг другу. На правах победителя я сделала остановку и вдоволь наелась спелой, рассыпающейся малины.

— Поехали, что ли? — небрежно сказала я дракончику и только головой покачала, когда он привычно исчез где-то сбоку. Прогнать медведицу от детенышей! Обычно от мохнатых мамаш бегали даже тролли. Так что в силы маленького дракона я поверила. Казалось бы, я могла только радоваться этому новому попутчику.

Если бы он не капризничал.

Да. Он старался сдерживаться, молчать и терпеть. Но что вы хотите от малыша? Временами он забывался. И каждый раз это заставало меня врасплох.

— Я туда не пойду, — заявил он однажды, подозрительно глядя на парочку кустов у дороги.

— Там чары? Засада? Враги? — Я жутко обрадовалась, что заполучила в помощники дракона с их легендарным чутьем.

— Мне не подобает ходить по земле. Мой удел — реять в небе и сидеть на вершинах самых высоких гор! — надменно заявил Воротник.

И это говорил тот самый дракончик, который совсем недавно умудрился вываляться в грязи от кончика хвоста до кончика носа, целиком осушив при этом крохотную лужу. И назвать его зеленым нытиком я уже не могла. Теперь он замечательно сливался цветом с землей.

— Да? Ну и хорошо. До встречи. Буду в твоих горах — обязательно навещу.

Мышак двинулся дальше по тракту.

— Да я! Ты! Х'иссин!

Догнал он нас довольно быстро. И если бы это был единственный раз.

Не могу. Не буду. Я это не ем. По этому не хожу. Не встаю так рано, не ложусь так поздно, сплю не так, не так просыпаюсь, и вообще, как я смею! Иногда мне достаточно было на него прикрикнуть, иногда — припугнуть коровой или просто пригрозить, что оставлю одного. Обычно за этим следовал поток хныканья и нытья, а потом мятеж прекращался. Дракончик постепенно смирялся. Он бунтовал все меньше, взбрыкивал все реже и к вечеру третьего дня лишь изредка вполголоса ныл о неподобающем обращении с королем, сразу же смолкая под моим грозным взглядом. Как только его терпели родители? Хорошо, что я знала о его главном страхе — коровах. При одном упоминании о них, только лишь услышав хоть какое-то подобие мычания или звона колокольчика, Воротник тут же прилипал к ногам Мышака. Странно все это было — особенно если сравнить с его обычной безрассудной храбростью. Почему он их боялся? Я не знала. А Воротник молчал наглухо, прикидывался глухим и удирал вперед, как только я начинала расспросы. Ну и ладно. Слушался — и это главное. Все-таки я была нужна маленькому вредному королю — чтобы защитить его от коров или еще каких-нибудь созданий, не собирающихся трепетать перед маленьким повелителем небес.