Странный мир - Сергей Калашников Страница 9

Вот об этом и толковали за завтраком. Овсянка, кофе — красота. Вера Евгеньевна вспомнила про надувную лодку, что хранится у них на даче, а Маркович рассказал про полиэтиленовые листы, что везли на багажнике. В общем, Славка с Рипой сходили в балку и принесли несколько штук, пока не жарко. Длиной около двух метров, шириной чуть меньше одного и полтора миллиметра толщиной, они имели продольные рёбра жесткости в виде редкого рифления. Собственно, раз нет ничего другого, придётся обходиться тем, что есть. И Славка отправился на поиски клёнов. Ему достаточно четырёх длинных толстых жердей. А короткие прямые участки стволов или толстых сучьев найти несложно.

Лодка получилась у него за три дня. Вертикальные борта высотой в половину ширины листа, плоское дно точно по ширине того же листа, прямой транец и наклонённый, как у парома нос. Когда прикрутил обшивку на саморезы к деревянному каркасу, стыки просто заварил, используя пламя свечки, и добавляя в швы для «мясистости» расплавленные полосочки, отрезаемые от пятого, недорасходованного листа.

Поплавал у берега. Не протекает. Посадил обеих женщин и немного покатал. Всё нормально. Шибко не разгонишься, но даже если не слишком сильно наваливаться на вёсла — идёт быстрее пешехода.

А Марковичу было позволено передвигаться на четвереньках и ложиться на спину. Когда Рипа, уединялась с ним в балагане, Вера Евгеньевна старалась держаться подальше, чтобы не слышать кряхтения и коротких вскриков боли, которые он иногда издавал. Вообще-то Маркович без дела не лежал — положение на животе, если выставить голову вперёд за границу носилок, оставляет руки свободными. Так что он занимался выпиливанием и выстругиванием, сгибанием из проволочки каких-то финтифлюшек, в результате чего в балагане появились стеллаж и столик. А на жердях каркаса и ближних к костру деревьях заняли свои места лопаточки, черпачки и дощечки, использовавшиеся во время стряпни.

Основные силы он положил на плетение корзин. Никогда раньше не занимался и даже не читал об этом всерьез. Вера садовым секатором настригла ему ивовых прутьев, после чего последовали экспериментальные работы, в результате которых появилось огромное количество кривобоких, расползающихся, порой от первого прикосновения, уродцев с отскакивающими ручками или производящими сброс содержимого через дно при попытке транспортировки чего-либо. А потом получилось замечательное изделие, за свой скромный размер прозванное ласковым словом «лукошко».

С этого момента дело пошло на лад. Более всех довольна была Рипа. Её пациент был активен, не нагружая позвоночный столб. А ещё женщины, вымочив, высушив и растрепав хорошую охапку тех самых травинок, расчесали ее метелкой заострённых прутьев и сплели несколько тонких прочных лесок, для которых Маркович из проволоки сделал крючки. Снасти, именуемые по-науке донными удочками, а в просторечии — закидушками, обеспечивали стабильное поступление рыбы к столу. В основном это были судаки, из чего сделали заключение о том, что река, на которой они оказались, принадлежит Черноморско-Каспийской зоне.

Для такого дела Рипа «раскочегарила» свой ноутбук, благо, прикуриватель в «Ниве» был исправен, а все провода и переходники имелись. Диски с несколькими энциклопедиями позволили им идентифицировать и рыб, и многие растения, веточки которых они прихватывали, осматривая окрестности. Одна из травинок оказалась гречихой, а еще выяснилось, что вокруг растёт куча абрикосовых деревьев. Забавно, но плодов на них никто не заметил.

Больше всего непоняток было со злаками. Суставчатых стеблей с колосками в степи нашлось с десяток разных видов и сходства и различия между ними и изображениями на экране ноута не позволяли однозначно определиться с тем, имеется здесь хоть что-то съедобное, или нет. Вера Евгеньевна натрясла в кулёк некоторое количество зёрнышек из колосьев трёх видов, напоминавших пшеницу, и смолола на антуражной кофемолке. Штуковина оказалась работоспособной. Тесто замесилось из муки, полученной из всех видов зёрен, а испеченные в сковороде под крышкой от котелка постные коржики признали съёдобными. Одна беда, колос «отпускал» только небольшую часть зёрнышек, так что этот вид добывания пропитания обещал оказаться трудоёмким. День работы ради трёх лепёшек — это для истинных трудоголиков. И если зерно не всё вытряхивается из колоса, значит, созревание происходит не одномоментно. Неизвестно когда началось и когда завершится. Так что, выходит, с каждого места можно не по разу пытаться собирать урожай, а с интервалом в недельку или две.

То, что они обживаются, Славку радовало, потому что становилось удобней, и раздражало, потому что затрудняло будущий переезд. Куда? Облюбованное место в балке следовало посетить на лодке, осмотреться, спланировать постройки, определиться с материалами… и не следовало медлить с разведкой вдоль реки и по её противоположному берегу. На их ежедневно пускаемый в воздух столб дыма так никто и не пришёл.

* * *

В путешествие по реке отправилась молодежь. Сначала переплыли на другой берег. Вообще-то Славка и раньше мог бы это сделать, на воде он держится уверенно. Не было причины так напрягаться. Собственно, это так и оказалось. Короткий песчаный пляж, почти сразу переходящий в глинистый. Затем обрыв метров шесть. А там — равнина с травой и кустарником.

Прошли вглубь берега и через полкилометра снова оказались на берегу водоёма. Извилистое русло со слабым течением шириной в полсотни метров. Противоположный берег снова обрывистый, в то время как этот — пологий. Много деревьев, всё как всюду.

Вернулись к лодке и, придерживаясь узкой прибрежной полоски стоячей воды, погребли вверх по течению. Славка наваливался на вёсла, сидя лицом назад ближе к корме, а Рипа с копьем в руках поглядывала вперёд. Хорошо продвигались, неспешно, но уверенно. Прошли несколько плавных поворотов и оказались у верхней оконечности острова. Еще несколько километров в том же направлении привели их к новой развилке. Итак, река имеет широкую пойму с разветвлённой сетью русел, и, как следствие, омывает массу островов. Путаться в этом лабиринте можно до бесконечности, а признаков присутствия людей не видно. Хотя, конечно, в этих местах, чтобы кого-нибудь найти, надо осматривать каждый куст.

Домой шли по стрежню, пользуясь сильным попутным течением. Это они за день, оказывается, успели отойти от места стоянки километров на пятнадцать.

На следующий день аналогичную вылазку предприняли в южном направлении, в сторону низовий. Три часа дрейфовали, а потом, чередуясь, пять часов гребли обратно. Единственное, что обнаружили — это окончание острова, который переходили вчера. Просто в большую реку влилась малая. Тут оказалась длинная песчаная коса, широкий разлив и было очень мелко.

На третий день отправились, наконец, в балку. Для того чтобы попасть в речушку, потребовалось преодолеть заросли камыша. Здесь удобнее действовать шестом. А потом по узкому извилистому руслу поднялись до места, облюбованного во время автомобильной разведки. Оно их не разочаровало. И оказалось до него ближе, чем показалось Славке по первому впечатлению. Километров семь или восемь, потому что дорога заняла примерно полтора часа. По прикидкам перепада высот, на глазок, конечно, выходило, что подъем воды в большой реке сюда не доходит, а разлив в этом месте происходит за счёт притока с собственных верховий.