Чингисхан. Книга 3. Солдат неудачи - Сергей Волков Страница 9

Они замолкают, оценивающе разглядывают меня, прикидывая перспективы.

— В СВ есть одно место, — наконец роняет та, что постарше.

— Годится.

Проводницы переглядываются. Они явно не ожидали, что я соглашусь.

— Это будет стоить… — и старшая называет цену.

Ого! От самолета отличается совсем чуть-чуть. Ну да сейчас мне не до экономии. Достаю деньги.

— Пятое купе, — женщина кивает на вагон. — Через минуту отправляемся.

Полученные купюры в ее руках исчезают мгновенно и неизвестно куда. Акопян в юбке да и только.

В вагоне пахнет кофе и пылью. Ковровая дорожка на полу, зеленые занавесочки, чьи-то дети балуются с откидными сидениями. Вот и мое купе. Отодвигаю дверь. Попутчик читает газету «Коммерсантъ». Наверное, какой-нибудь новый русский — так, по-моему, теперь называют коммерсантов. Я вижу только его ноги, обутые в теплые войлочные тапочки. Судя по всему, он вошел незадолго до меня — на воротнике черного пальто, висящего на вешалке, еще не высохли капельки воды от растаявших снежинок.

Здороваюсь, запихиваю сумку под полку, снимаю куртку. В купе тепло, даже жарко. Состав трогается. За окном проплывают вокзальные огни, доносится невнятный голос дикторши, объявляющей, что наш поезд отправился в путь.

— Таки мир полон идьетов! — сообщает мне из-за газеты попутчик подозрительно знакомым голосом. — Ви только послушайте: «Экзотическая кража в Санкт-Пэтербурге. Носорог лишился предмэта своей гордости. Необычное хищение зафиксировали сотрудники пэтербургской милиции. По словам сотрудников пресс-службы ГУВД, нэизвестный вор, воспользовавшись тем, что помещэния городского зоологического музэя практически не охраняются, через крышу проник на второй этаж пристройки музэя. Там он отпилил рога у чучела африканского носорога, после чего разбил окно и скрылся. Сотрудники музэя считают, что рога похищены для применения в мэдицинских целях — истолченные в порошок они используются для лечения импотэнции. Однако в таком случае вору можно только посочувствовать. Дэло в том, что похищенные рога чучела носорога в целях сохранэния были пропитаны консервантами. Употреблэние порошка из этих рогов может быть опасно для жизни. По факту кражи возбуждено уголовное дело». Это же срэдневековье! Дикость, варварство!

— Здравствуйте, Соломон Рувимович! — я улыбаюсь. — Мы с вами прямо как нитка с иголкой.

— И вы будьте у меня здоровеньким, Артем, — «жучок» сворачивает газету, смотрит на меня поверх очков. — Я много жил и скажу — совпадэний таки не бывает. Поэтому будем пить чай.

За чаем узнаю, что Соломон Рувимович все же отважился совершить поездку на «историческую родину» — к детям и внукам.

— Израиль мнэ смотреть не интерэсно, — прихлебывая железнодорожный чай с лимоном, делится «жучок». — Я все про нэго знаю. А вот увидэть детей и их детей — это таки надо. В моем возрасте нельзя ничэго откладывать…

Затем он переходит к своей любимой теме — международной политике. Я, посмеиваясь, слушаю язвительные комментарии старика относительно всех европейских министров иностранных дел скопом.

— Шлемазлы! Они забывают о главном — хороший министр иностранных дэл живет не в своем врэмени, а двадцатью годами позже! — раздражается Соломон Рувимович.

Неожиданно он умолкает, внимательно смотрит на меня, потом закрывает глаза, и я слышу тоненькое посвистывание.

Уснул. Старческий организм — капризная штука. Очень бы мне не хотелось стать когда-нибудь вот такой болтливой развалиной. Лучше уж сразу — раз, и в ящик. Представляю, как «жучок» утомит своих родственников в Израиле.

— Артем, хотите, — не открывая глаз, вдруг произносит Соломон Рувимович, — я точно скажу, когда вы стали обладатэлем прэдмета?

— Что? — я вздрагиваю.

— Это случилось в июле одна тысяча девятьсот семьдэсят девятого года. Да, да, имэнно тогда. Один раз вы зашли ко мне с обыкновэнными глазами, а в другой — уже с разными. Вот так все просто.

— А что вы знаете о предметах?

Соломон Рувимович открывает глаза, снимает очки, протирает стекла бархатной тряпочкой, убирает в футляр и в классическом стиле отвечает вопросом на вопрос:

— Артем, вы уже научились пить водку?

— Обижаете, Соломон Рувимович.

— Тогда давайте будэм пить. У меня эсть. Чудэсная водка, настоянная на мускатном орехе. Совэршенно без запаха, совэршенно! При моей профэссии это таки важно.

— А вам не вредно?

— Хе-хе, Артем. Посмотрите на меня — что уже может быть врэдно этому человэку?

Он достает из-за спины свой знаменитый портфель, а из портфеля — пузатую аптекарскую бутылочку с притертой пробкой, наполненную прозрачной жидкостью. На глазок объем бутылочки — грамм триста пятьдесят.

Я поднимаюсь.

— Раз такое дело, пойду сполосну стаканы.

— Идитэ, Артем, только не задерживайтэсь. Помните, что в моем возрасте нельзя ничэго откладывать.

Когда я возвращаюсь с чистыми стаканами в купе, там уже накрыт стол. «Жучок» основательно снаряжен съестными припасами — на чистой льняной салфетке лежат, аккуратно порезанные, копченая колбаса, хлеб, соленые огурцы. На пластиковой тарелочке высится, распространяя волнительные ароматы, горка зажаристых домашних котлет.

— Прэдставляете, Артем, мой младший сын Зямочка тэперь пьет только кошерную водку! — Соломон Рувимович откупоривает свою бутылочку. — Бэдные эвреи, они не знают, что кошерной водка быть не можэт. Ваше здоровье…

Мы чокаемся. Водка, настоянная на мускатных орехах, по вкусу напоминает микстуру, но согревает также хорошо, как и обычная.

— Соломон Рувимович, — напоминаю я, закусив. — Вы начали говорить про предметы…

— Я? Ах да… Ну, что вам сказать за них… Много лэт я наблюдаю за людьми — за людьми с прэдметами, за людьми без прэдметов и даже за прэдметами без людей. Вся наша история, история человэчества — это история прэдметов. Да, да, не удивляйтэсь, именно так. Когда-то очень давно, когда наши прэдки ходили в шкурах и жили в пещерах, к ним попал первый прэдмет. Это была улитка.

— Улитка? — переспрашиваю я.

— Именно.

— А что она дает?

— О, практически ничего, да. Всего лишь искорку огня. То эсть по жэланию владельца улитка могла зажечь костер. Казалось бы — мелочь, эрунда, но! Именно с этого началась наша цивилизация, Артем. И возможно, очэнь возможно, что не будь улитки, мы сейчас по-прэжнему жили бы в пещерах и гонялись с каменными топорами за мамонтами. Хотя кое-кто из эзотериков считал, что бэз улитки люди сумели бы пойти по иному пути развития. Не уповая на прэдметы, они стали бы развивать свои внутренние способности, которых в организме человека, поверьте, заложено очэнь много.

Я киваю. Мысль, высказанная Соломоном Рувимовичем, мне понятна.