Звени, монета, звени - Вячеслав Шторм Страница 9

– Да и нет.

О, Благие, хоть какой-нибудь знак! Хоть намек на то, что надо мной издеваются. Или на то, что этот Слуга – безумен. Но нет. Он совершенно серьезен, как и в самом начале беседы, он по-прежнему говорит лишь чистую правду. Да и потом, мне ли не знать, как выглядят и ведут себя безумцы, мне ли не помнить этот чуть сладковатый запах гельт, столько раз превращавший меня в гончего пса Четырех?

– Ты всегда говоришь загадками, Сервус?

– Загадка ли для знавшего забытое?

– Хорошо, оставим это. У твоего таинственного господина есть имя?

– Есть. С рождения нарекли его Трейноксис, но ныне имя это – под запретом.

Никогда не слышал этого имени. Впрочем, тысячи имен в одном лишь Северном Пределе, а ведь есть еще Восточный, Южный и Западный… Стоп!

– Твой господин – Мудрый?

– Воистину, величайший из всех, и нет во всех Пределах никого, кто сравнился бы с ним.

Так вот в чем дело! Он пришел из другого Предела по повелению кого-то из моих братьев. Но кого? И почему я не почувствовал волны при переходе?

– Твой господин – Оллар?

– Нет.

Хм, можно было и не спрашивать. Оллар, Мудрый Южного Предела, пока еще двенадцатилетний ребенок. Конечно, велики и всемогущи Четыре, нет для них ничего невозможного, но вряд ли у Оллара пока достанет сил без величайшей на то надобности провести человека сквозь Границы, сохранив ему жизнь и разум. Скорее он бы послал мне Зов, и я сам пришел бы к нему.

– Лаурик?

– Нет.

Интересно. Именно с Мудрым Западного Предела я встречался чаще всего. Нас связывает многолетняя дружба и несколько совместных трудов. Не далее, чем год назад я гостил у него.

– Так чего хочет от меня Керволд Восточный?

– Если и хочет он что-то, то мне это неизвестно.

Во имя Четырех! Он всё же издевается! Не будь я Серебряной Маской, верным служителем Всеблагих, призвание и цель которого – служить, защищать и оберегать…

– Сервус, ты, видно, не понял, кто перед тобой. Сейчас я назвал имена всех известных Пределам Мудрых.

– Прости меня, господин, но ты сказал неправду. В Пределах четверо Мудрых.

– Какое откровение, во имя Всеблагих! Разумеется, четверо. И четвертый – я, Серебряная Маска!

– Истинно так.

Нет, не улыбается. Всё так же серьезен. Но почему, почему я не ощущаю запаха гельт? Ведь этот человек явно не в своем уме!

– Так что же, получается, что я – твой господин?

– Истинно так.

Смех почему-то вышел очень неискренним. Словно рождался через силу.

– Тогда скажи мне, слуга мой, почему я – твой господин – не знаю ни тебя, ни имени твоего, ни давно ли ты у меня на службе? Почему то странное имя, которое ты назвал – Трейноксис, – звучит для меня пустым набором звуков, а ведь если верить тебе – оно мое с рождения?

– Ты знаешь многое, господин, но не многое помнишь. Можешь ли ты назвать мне имена твоих родителей? Описать свой родной дом? Вспомнить хоть что-нибудь из своего детства и юности?

– Не испытывай моего терпения, человек! Ни для кого не секрет, что я не помню своего прошлого. Именно таким, как ты видишь меня, пришел я в Предел, ибо призвали меня Четыре к себе на службу.

– Откуда же ты был призван, господин?

– Оттуда же, откуда все мы приходим, рождаясь на свет. Оттуда же, куда все уходим, умирая.

– О, Уста Четырех, тот, кто ближе к Ним, чем все живущие! Ты знаешь всё, и ничто в Пределах не является для тебя тайной! Смиренно прошу тебя, ответь: почему все Мудрые с Начала Начал, когда Всё было отделено от Ничего, когда встали нерушимо единожды названные Имена, Законы и Границы, рождаются как все прочие люди, становясь из младенцев – детьми, из детей – юношами, из юношей – мужами и из мужей – старцами? И лишь ты, один из величайших Мудрых в истории Пределов, явился в Северный Предел уже мужем?

Спокойно. Только спокойно. Кем бы он ни был, ему не удастся вывести меня из себя.

– И это знают все, о любознательный Слуга. Не мне, недостойному, разгадать умысел Четырех, да будут славны Они в веках. Наделенный по Их великой милости частью от части силы Их, всё же остаюсь я человеком с человеческим разумом.

– Пусть так. Но зачем Им нужно было изуродовать твое лицо так, что ты вынужден был скрыть его под серебряной маской? И зачем, погрузив ранние годы твои во тьму, скрыли они даже для тебя твое имя?

Что?! Откуда?! Никто, никто во всех Четырех Пределах, кроме трех братьев моих, не видел истинного моего облика, никто более не знает, что скрывает серебряная маска!

– Кто ты? Властью, данной мне Четырьмя, повелеваю: открой свой разум!

Вот теперь я не ошибся. Его губы дрогнули, и на них появилась чуть язвительная, чуть грустная улыбка.

Чернота. Чернота клубилась, свивалась кольцами, как призрачная змея, черноте не было предела, как нет предела Изначальному, имя которого – Ничто. Я ощущал себя слабым, тусклым огоньком, заблудившимся в этом бесконечном море мрака. Чернота давила на меня со всех сторон, словно желая подчинить себе, растворить в себе, сделать частью себя. Я становился всё слабее. Кажется, я кричал…

Он по-прежнему сидел напротив меня, улыбка так и не покинула его губ. Кажется, ничего не изменилось, лишь одежды мои были пропитаны потом, пальцы стискивали неизвестно откуда взявшийся кубок, а язык ощущал слабую терпкость вина.

– Кто ты?

О, Четыре, неужели это мой голос? Словно хриплый грай черного ворона из сна.

– Я – твой слуга, господин. Сейчас ты не помнишь меня, как не помнишь еще многого. Но обещаю, клянусь – ты вспомнишь. Ты вновь станешь тем, кем был когда-то.

– Кем был когда-то…

– Сны, господин. Ты помнишь те сны?

…огненные валы накатывали на стены с упорностью и неотвратимостью морской волны. Белоснежный камень чернел на глазах, а жуткие крики сжигаемых заживо…

– Ты помнишь?

Крики.

Грохот.

Пыль.

Дым.

Огонь.

Кровь.

– Ты помнишь?

Рука с перстнем поднимается.

«Дур-ррак!!! Пр-рроснись, дур-ррак!!!»

– Да, я помню…

– Да будут славны Истинные Четыре! Значит, я не опоздал!

– Истинные… Четыре?…

– Ты вспомнишь и это, мой господин. Сны, которые я посылал тебе, разбудили тебя от того сна, который не сон и не явь. И как они освободили твое истинное «я» от наложенного на него слепка, так вскоре и лицо твое освободится от скрывающей его маски. Вновь восстанешь ты, господин, в мощи своей, и содрогнется земля под поступью величайшего из живущих. Дрогнут Пределы, и рассыплются Границы, и исчезнут Законы, и исказятся Имена. Всё это будет, господин мой, если ты скажешь: я хочу этого.